Каторга

с японцами? Я уже перенес в Рыковское свое управление гражданской частью и заклинаю вас, Михаил Николаевич, сдать Рыковское без боя, дабы не возникло излишних эксцессов.

Ляпишев сделал рукою неопределенный жест:

- Но ведь в Рыковском нас должен укрепить Тулупьев.

- Он укрепит... как же! - ответил Бунте. - Мне телефонировали, что полковник Тулупьев забрал свою жену, нагрузил три подводы всяким барахлом и поехал сдаваться японцам.

- Как сдаваться?

- Под видом тюремного инспектора. Очевидно, из принципа: моя хата с краю, я ничего не знаю...

Услышав такое, Ляпишев поник. Тут прискакал на лошади капитан Жохов, почерневший за день от дыма и солнечных ожогов. Он с порога крикнул, что нельзя же так драпать:

- Закрепимся хотя бы на перевалах и дадим самураям звону, чтобы они не думали, будто здесь для них загородная прогулка.

Ляпишев неожиданно вспомнил - с горечью:

- Японцы всех обвели. Даже меня, старого олуха. Кабаяси ведь обещал заплатить мне по иене за страницу, чтобы я сочинил предисловие к их альбому с видами Сахалина... Ну, я постарался! Только где мы этот альбом видели?

- Я видел! - вдруг сказал Сергей Леонидович.

- Да быть того не может. Разве его издали?

Жохов достал из сумки книжку небольшого формата, которую можно носить при себе - даже в кармане мундира.

- Полюбуйтесь на ваши виды, - сказал он. - Этот альбомчик я забрал у японского офицера, убитого нами. Тут представлено все, что надо. Ориентиры на местности, маяки "Жонкьер" и "Крильон", вот вам дорога на Онор и завалы на реке Поронай. Такой альбом имеется у любого японского ефрейтора, а у нас офицеры даже дороги от Александровска не ведают...

Угнетенный стыдом, Михаил Николаевич промолчал. Тут на коляске подъехал Кушелев, в штабной избе он бурно заговорил:

- Если после падения Порт-Артура и поражений в Маньчжурии мы вопили себе в оправдание, что не были готовы к войне с Японией, то Сахалину нечем оправдать себя перед народом: у нас было достаточно времени для подготовки. Но мы ничего не сделали. Если не считать, что получили "подъемные"...

Ляпишев даже не обиделся на прокурора:

- Тут до вас был Бунте! Он жалобно просит, чтобы мы оставили Рыковское с его тюрьмою как есть... без боя...

- Так что же нам? - возмутился Кушелев. - Ради карьеры Бунте и возлюбленных им тюрем полезать в болота и сидеть там в грязи по самые уши? Пошел он к чертям, рак такой!

Жохов на листке из блокнота быстро набросал схему главных путей и рек внутри Сахалина.

- Никто не сдает врагу главный узел дорог, который невольно становится главным узлом сопротивления. Как можно оставить Рыковское, если к югу от него тянется просека к Онору, а к северу - дорога на Дербинское? Рокадных сообщений на Сахалине нет, зато все дороги вписываются в извилины речных долин - реки Тымь на севере и реки Поронай на юге. Если этого не понимает Бунге, то мы, понимающие, должны удерживать Рыковское из последних сил... Наконец, - заключил Жохов, - не стоит забывать,