Каторга

. Полковник Семен Болдырев велел отходить:

- По диспозиции я имею право отступать с боем, но в бой не ввязываться! Так на кой черт нам тут гробиться? Пойдем прямо на Дербинское, там ведь тоже есть тюрьма, на худой конец в тюрьме и отсидимся... в обороне!

Ему встретился судебный следователь Подорога - босиком, без мундира, одетый в арестантский халат, вздрагивая от страха, он сказал, что едва вырвался от японцев:

- Увидели на мне погоны судейского ведомства, приняли за офицера. Уж я в ногах извалялся! Спасибо ихнему переводчику, - подтвердил мои слова, что юристы в России мундиры носят. Тогда самураи с меня ботинки содрали.

- Закавыка! - призадумался Болдырев и на всякий случай припрятал в обозе для себя бушлат арестанта, бескозырку и жалкие опорки. - С этими косоворотами шутки плохи...

Выйдя к Камышовому перевалу, он послал донесение Ляпишеву, что отходит, жестоко теснимый превосходящими силами противника. Он врал! Никто его не теснил, он труса праздновал, забыв о том, что на этом свете, помимо баб, жратвы и выпивки, существует еще такое понятие - офицерская честь. Но вот чести-то у Болдырева как раз и не было...

Александровский отряд еще удерживал высоты Жонкьера с маяком на вершине скалы, когда капитан Жохов, появясь в разгар боя, сказал полковнику Тарасенко, что в городе уже полно японцев, и Тарасенко даже не поверил ему:

- Да как же они туда попали?

- Через Арково, которое бросил Болдырев.

Предательство было уже непоправимо.

- Теперь, - здраво рассудил Тарасенко, - если я начну отходить, то подставлю под удар позиции Домницкого в Дуэ, как подставил меня под удар убежавший Болдырев.

- Значит, - ответил Жохов, - надо отходить всем. Иначе не только ваш отряд, но и отряд в Дуэ будут окружены...

Предательство одного полковника замкнуло цепь дальнейших ошибок, в отступающих колоннах возникла сумятица:

- Предали! Какая ж тут война? Удираем, и только...

В направлении от города образовались как бы два русла: на севере, идя по стопам Болдырева, японцы двигались на Дербинское, а южнее города, вдоль Пиленгского хребта, отступали отряды Тарасенко и Домницкого - на Рыковское! Таким образом, все силы обороны даже не отходили, а стихийно откатывались в глубину острова; впрочем, Ляпишев еще надеялся задержать японцев на линии Дербинское - Рыковское.

Сейчас, сидя в избе села Михайловка, губернатор грустно наблюдал через окошко, как над покинутым Александровском растет черный гриб дыма - это горела "кандальная" тюрьма. При Ляпишеве в этот час не осталось добрых советников, зато образовался "штаб" из числа бездельников, понимавших, что близ губернатора им будет намного безопаснее...

Фенечка Икатова нашептала Ляпишеву:

- Заведут вас эти советники, куда и Макар телят не гонял. Коли до генерала дослужились, так будьте же генералом...

Бунте настаивал, чтобы в Рыковском не вздумали воевать, иначе в боевой обстановке спалят и тамошнюю тюрьму:

- А куда же сажать преступников после этой заварухи