История всемирной литературы Т.6
История всемирной литературы Т.6 читать книгу онлайн
Шестой том «Истории всемирной литературы» посвящен литературному процессу первой половины XIX века.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Вернувшись на родину, Аксенфельд приезжает в Одессу, уже тогда большой торговый и культурный центр с многонациональным населением. Здесь он основал первую просветительскую общеобразовательную школу, приобрел профессии адвоката и нотариуса.
Будучи весьма плодовитым автором, Аксенфельд при жизни, однако, увидел напечатанными (незадолго до смерти — в 1862 г.) только два своих произведения — драму «Первый еврейский рекрут» и роман «Головной убор», в котором отражены события 1812 г. и их отзвуки в еврейской среде. Позднее были обнародованы «Муж и жена» (1867), «Обманутый мир» (1870) и др. В 1872 г. в русском переводе появилась повесть Аксенфельда «За двумя зайцами».
В центре внимания писателя — еврейское местечко на Подолии, быт и нравы которого были досконально знакомы автору, родившемуся и выросшему в Немирове (ныне Винницкая область). Время действия почти во всех его произведениях конец XVIII и начало XIX в. А место действия, если оно и обозначено выдуманным названием, легко узнаваемо. Ведущие персонажи его повестей и романов — молодые просветители. Они и выступают в роли рупоров автора. Действующие лица пьес Аксенфельда, солидные и многоопытные люди, живо напоминают идеализированных положительных героев Фонвизина — Правдина, Стародума. Ассоциации эти, думается, оправданны, хотя сам Аксенфельд слабо владел русским языком и вряд ли читал комедии «Недоросль» и «Бригадир». Тем не менее эта перекличка очевидна, поскольку мы имеем дело с тенденциями просветительской литературы, пафос которой направлен против отсталости, консервативного образа жизни и мышления, против духовной ограниченности.
Говоря о первых шагах литературы на идише в России, Польше, Прибалтике и Галиции, надо помнить и о противостоящей ей литературе на древнееврейском языке. Последняя, имея за плечами многовековой опыт и сложившиеся традиции, развитую поэтику, восходящую к библейским временам, претендовала на абсолютное господство в духовной жизни нации,
пользовалась достаточно высоким престижем в образованных кругах.
В данный исторический период литература на древнееврейском языке, как и литература на идише, испытывала заметное воздействие идей просветительства, хотя и ослабленное ориентацией на националистические традиции. Первым поэтом-просветителем в литературе на древнееврейском языке в России был Авраам Лебенсон (1794—1878), чья философская лирика и идиллическая «Песня бедняка» отмечены влиянием немецкой литературы сентиментализма. Он же автор аллегорической драмы «Правда и вера» (1840), высмеивающей фанатизм и ханжество. Его сын Михаил-Иосиф Лебенсон (1828—1852) создал поэму «Разрушение Трои» и стихи на темы из древней и средневековой истории евреев. Однако литература на древнееврейском языке в целом — даже в той ее части, которая находилась под влиянием Гаскалы, — отличалась идейной ограниченностью, была слабо связана с реальной жизнью народа. Ее общественное значение неуклонно падало, читательская аудитория сужалась. Тем не менее проблема двуязычия оставалась актуальной на протяжении всего XIX столетия, да и в последующие десятилетия XX в.
Однако уже к середине прошлого века, с появлением сочинений Ицхока-Иоэла Линецкого и особенно Менделе Мойхер-Сфорима, литература на идише, вопреки высокомерно-снобистским суждениям элитарной националистической критики и нигилистическим пророчествам правоверных адептов Гаскалы, утвердила свое право на самостоятельное существование, доказала свою жизнеспособность и перспективность.
Таков был главный итог первого полувека ее исторического развития в Восточной Европе, главным образом — на русской почве.
*Глава пятая*
МОЛДАВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В РОССИИ
В конце XVIII — первой половине XIX столетия в прутско-днестровском междуречье (получившем в XIX в. название Бессарабия) ощутимо сказывается преемственное развитие общих культурных и художественных традиций старого Молдавского княжества. Здесь бытует словесный, музыкальный, танцевальный фольклор минувших веков. Активно используется литературное наследие; свидетельство тому — тигинский (бендерский) вариант народного романа о Троянской войне (1783) и список другого романа — «Александрии» («Роман об Александре»), выполненный в Кишиневе в 1790 г.; вариант рукописной «Жизни Эзопа» с пометкой «куплена в Сороках в 1797 г.»; рукописный сборник середины XVIII в. с молдавскими летописями и хрониками, полученный в дар писателем А. Хыждеу в Кишиневе 23 апреля 1829 г., и т. д.
Вместе с тем проявляются многообразные (отмеченные еще Д. Кантемиром в «Описании Молдавии») историко-географические особенности междуречья, непосредственное соседство и контакты со многими восточнославянскими народами.
В XVIII и начале XIX в. Бессарабия (она, как и Молдавское княжество, находилась в ту пору под турецким гнетом) была театром боевых действий, которые вела Россия при участии тысяч молдаван-волонтеров против Османской империи. С этого времени Бессарабия «славой русскою полна» (А. С. Пушкин).
Совместные выступления против общего врага запечатлелись в народной памяти, стали своеобразным хронологическим ориентиром в воспоминаниях о прошлом. «Во времена волонтеров», «во времена, когда пришли русские, чтобы изгнать турок» — так будет определяться время в молдавских народных преданиях. В историческом фольклоре запечатлелось тяготение к России, как единственному заступнику и освободителю. По содержанию молдавские произведения народной поэзии и прозы перекликаются и совпадают (когда речь идет о тех же событиях и персонажах) с русскими и украинскими песнями и преданиями. В совокупности они составляют своеобразные межэтнические циклы с единым историческим источником и ядром: о победах под Хотином, Бендерами, Измаилом, о Суворове и т. д. Подобные циклы — одна из примечательных форм молдавско-русско-украинской фольклорной общности.
Новые импульсы получает и культурное, литературное развитие. В 1792 г. типографу и переводчику М. Стрельбицкому (происходившему из потомственных миргородских граверов) за заслуги, оказанные в войне с турками, было разрешено устроить в Дубоссарах типографию для печатания книг на греческом, русском, молдавском и других языках (спустя четыре года типография была переведена в Могилев). Одна из первых молдавских книг, изданная им, — «Песнь о кончине светлейшего князя Г. А. Потемкина... и о других переменах в этом мире».
Была напечатана также «История Александра Великого Македонского» (вариант народной «Александрии») и первая в истории молдавской литературы книга стихов «Новые стихи». Ее автор — Иоан Кантакузино (1757—1828), внук господаря Молдавии, ставший офицером русской армии.
Творчество Кантакузино во многом типично для начальной поры становления молдавской литературы Нового времени. В его поэтическом сборнике сентиментальные, пасторальные картины («Песня цветовода», «Песня пастуха») перемежаются с сатирическими мотивами; автор осуждает суетное недовольство жизнью, пустое времяпрепровождение, «жадность, не дающую покоя» (сатира «Человек», поэма «Много смеха»). Наряду с оригинальными стихотворениями в его книге — ряд переложений из Метастазио, Т. Грея, Мармонтеля; примечательны первые молдавские переводы из Лафонтена («Стрекоза и Муравей») и из «Песни песней» (отрывок) и др. В дальнейшем, как показывают новооткрытые рукописные материалы, Кантакузино целиком посвятил себя переводам (с французского или через его посредничество), причем явственно возрастает значительность произведений, привлекающих его внимание: комедия «Нарцисс, или Влюбленный в самого себя» Ж.-Ж. Руссо (перевод помечен 1794 г.), «Восточная повесть об Арсакии и Исмении» Монтескье (1803) и, наконец, переложение в прозе «Опыта о человеке» Ал. Попа (Одесса, 1807), воздействие которого ощущалось и в сатире Кантакузино.
В Молдавии получают известность и сочинения русских писателей. Примечательно, в частности, что на одном наиболее полных списков «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Радищева имеется владельческая надпись на молдавском языке (1800).