Женская война

учило это ежедневное усердие, более похожее на требование, чем на просьбу, и она хотела не исполнить народного желания. Но, как всегда случается в подобных обстоятельствах, чернь упорствовала, и крики скоро превратились в бешеный рев.

— Пойдем, — сказала принцесса, взяв сына за руку, — пойдем! Мы здесь рабы, надобно повиноваться.

И вооружив лицо милостивою улыбкою, она вышла на балкон и поклонилась народу, которого она была рабой и повелительницей.

XVI

В ту минуту, как принцесса и сын ее показались на балконе при радостных криках толпы, вдруг раздались в отдалении флейты и барабаны.

В ту же секунду шумная толпа, осаждавшая дом, где жила принцесса, повернулась в ту сторону, откуда неслись звуки барабанов, и, не заботясь о законах приличия, прошла по направлению этой музыки. Это было очень просто. Жители Бордо уже десять, двадцать, сто раз видели принцессу, а барабаны обещали им что-нибудь новенькое.

— Они по крайней мере откровенны, — сказал с улыбкою Лене, стоявший за раздраженною принцессой. — Но что значат эти крики и эта музыка? Признаюсь, так же, как и этим плохим льстецам, мне хочется узнать…

— Так бросьте меня и вы, — отвечала принцесса, — и извольте бежать по улице.

— Сейчас бы это сделал, если бы был уверен, что принесу вашему высочеству радостную весть.

— О, я уже не жду радостных вестей, — сказала принцесса, подняв печальный взор к светлому небу, которое расстилалось над ее головою. — Нам везде неудача.

— Вы знаете, — отвечал Лене, — что я не привык обманывать себя надеждами. Однако же я почти уверен, что этот шум предвещает нам счастливое событие.

Действительно, все более и более приближавшийся шум, рукоплескания густой толпы, которая поднимала руки и махала платками, убедили даже принцессу, что новость должна быть хорошая. Она начала прислушиваться так внимательно, что даже забыла обиду, нанесенную ей чернью.

Она услышала, что кричали:

— Пленник, пленник! Комендант Брона!

— Ага! — сказал Лене. — Комендант Брона у нас в плену! Дело хорошее! Он будет у нас порукою за Ришона.

— Да разве у нас нет уже коменданта Сен-Жоржа? — возразила принцесса.

— Я очень счастлива, — сказала маркиза де Турвиль, — что план мой касательно Брона так удался.

— Маркиза, — отвечал Лене, — не будем льстить себя такою полною победою. Случай играет планами мужчин, а иногда и планами женщин.

— Однако же, милостивый государь, — возразила маркиза с обыкновенного своею самоуверенностью, — если комендант взят, то взята и крепость.

— Ну, это еще не совершенно верно, маркиза! Но успокойтесь: если мы вам обязаны этим двойным успехом, то я первый, как и всегда, поздравляю вас.

— Одно удивляет меня, — сказала принцесса, ища в этом счастливом событии той стороны, которая могла обидеть ее аристократическую гордость, — как я первая не узнала об этой новости? Это неизвинительная неучтивость, и герцог де Ларошфуко всегда так делает.

— Ах, ваше высочество, у нас так мало солдат, а вы хотите, чтобы мы еще рассылали их