Женская война

часовой.

— Парламентер! — отвечал Гито, размахивая платком на шпаге.

— Впустить! — закричал тот человек, которого мы уже видели на крепостной стене.

Он пришел на аванпост, вероятно, каким-нибудь скрытым путем.

Ворота отворились, мост опустился.

— Что вам угодно? — спросил офицер, ждавший в воротах.

— Хочу переговорить с комендантом, — отвечал Гито.

— Я здесь, — отвечал тот человек, которого мы видели уже два раза

— в первый раз на крепостной стене, во второй на парапете ретраншемента.

Гито заметил, что этот человек очень бледен, но спокоен и учтив.

— Вы комендант Вера? — спросил Гито.

— Я.

— И не хотите отпереть ворот вашей крепости королю и королеве?

— К величайшему моему прискорбию.

— Что же вы хотите?

— Освобождения принцев, плен которых разоряет и печалит всю Францию.

— Его величество не вступает в переговоры с подданными.

— Увы, мы это знаем, милостивый государь, потому мы готовы умереть, зная, что умираем на службе короля, хотя, по-видимому, вступаем с ним в войну.

— Хорошо, — отвечал Гито, — вот все, что мы хотим знать.

И поклонившись коменданту довольно сухо, на что комендант отвечал ему вежливым поклоном, он ушел.

На бастионе никто не пошевелился.

Гито воротился к маршалу и передал ему результат переговоров.

Маршал указал на селение Изон.

— Отправить туда пятьдесят человек, — сказал он, — пусть заберут там все лестницы, какие найдутся, но как можно скорее.

Пятьдесят человек поскакали галопом и тотчас приехали в село, потому что оно находилось недалеко.

— Теперь, господа, — сказал маршал, — вы должны спешиться. Одна половина из вас, с мушкетами, будет прикрывать осаждающих, другая пойдет на приступ.

Приказание приняли с радостными криками. Телохранители, мушкетеры и егеря тотчас сошли с лошадей и зарядили ружья.

В это время возвратились посланные и привезли двадцать лестниц.

На бастионе все было спокойно, часовой прохаживался взад и вперед, а из-за него выглядывали концы мушкетов и углы шляп.

Королевский отряд двинулся вперед под личным предводительством маршала. Отряд состоял из четырехсот человек, половина их по приказанию маршала должна была идти на приступ, а другая — поддерживать осаждающих.

Король, королева и свита издали со страхом следили за движениями маленького отряда. Даже королева казалось уже не такою самоуверенною. Чтобы лучше видеть, она велела повернуть карету и поставить ее боком к крепости.

Осаждающие едва прошли двадцать шагов, как часовой остановил их.

— Кто идет? — закричал он громким голосом.

— Не отвечайте ему, — сказал Мельере. — Вперед!

— Кто идет? — закричал часовой во второй раз, взводя курок.

— Кто идет? — повторил он в третий раз и прицелился.

— Стреляй в него! — сказал Мельере.

В ту же минуту град пуль посыпался из роялистских рядов. Часовой пошатнулся, выпустил из рук мушкет, который покатился в ров, и упал, закричав громко:

— Неприятель!

Один пушечный выстрел отвечал началу неприятельских действий.