Женская война

ывать непокорный город, который дерзнул открыто восстать за принцев. Они приближались медленно, но все-таки приближались.

Приехав в Либурн, король принял депутацию жителей Бордо. Они уверяли его в своей преданности и в своем усердии. При тогдашнем положении дел такое уверение было довольно странно.

Королева приняла посланных очень гордо.

— Господа, — отвечала она им, — мы поедем через Вер и скоро будем иметь случай лично удостовериться, так ли искренни ваша преданность и ваше усердие, как вы уверяете.

При слове «Вер» депутаты, вероятно знавшие какое-нибудь особенное обстоятельство, не известное королеве, посмотрели друг на друга с беспокойством. Анна Австрийская, от которой ничто не могло скрыться, тотчас заметила их смущение.

— Сейчас же отправимся в Вер, — сказала она, — крепость хороша, по уверению герцога д'Эпернона. Там поместим мы короля.

Потом, повернувшись к капитану своей роты Гито и к прочим лицам свиты, спросила:

— Кто комендантом в Вере?

— Кто-то новый, — отвечал Гито.

— Человек верный, надеюсь? — продолжала Анна Австрийская, нахмурив брови.

— Он лично известен герцогу д'Эпернону.

Лицо королевы прояснилось.

— Если так, скорее в путь! — сказала она.

Маршал де ла Мельере возразил ей:

— Ваше величество вольны делать, что вам угодно, но лучше бы не расставаться с армией и не уезжать вперед. Воинственный въезд в Верскую крепость произвел бы доброе впечатление. Подданные короля должны знать его силу, она ободряет верных и устрашает изменников.

— Мне кажется, что маршал совершенно прав, — сказал кардинал Мазарини.

— А я говорю, что он ошибается, — отвечала королева. — До самого Бордо вам нечего опасаться, король силен сам собою, а не войском. Его придворного штата достаточно ему.

Маршал опустил голову в знак согласия.

— Приказывайте, ваше величество, — сказал он, — ведь вы королева.

Королева подозвала Гито и приказала ему собрать телохранителей, мушкетеров и конноегерей. Король сел на лошадь и поехал впереди их. Племянница кардинала Мазарини и придворные дамы сели в карету.

Тотчас все отправились в Вер. Армия следовала сзади. До Вера оставалось только десять лье, стало быть, армия могла прийти к крепости часа через три или через четыре после прибытия туда короля. Ее хотели поставить на левый берег Дордони.

Королю было только двенадцать лет, но он уже превосходно ездил верхом, грациозно управлял лошадью и уже отличался тою фамильною гордостью, которая впоследствии заставила его так строго смотреть на этикет. Воспитанный на глазах королевы, но преследуемый скупостью кардинала, который не удовлетворял самым необходимым его потребностям, он с бешеным нетерпением ждал, когда пробьет час его совершеннолетия, которое наступало следующего 5 сентября, и иногда в детских своих капризах показывал, чем он будет впоследствии. Эта экспедиция очень ему нравилась: он переставал считаться мальчиком, учился военному делу, привыкал к употреблению королевской власти.

Он ехал гордо то у кареты, причем