Художественный символ в «Слове о полку игореве»

Нельзя сказать, что Боян игнорирует нравственно–психологический мир своих героев. Нет, конечно. Но у него этот мир исчерпывается формулой добывания «чести» воинам, «а князю — славы» и не нуждается в индивидуальных характеристиках, так как в нём все предопределено. Предопределенность — а это и есть бояновская мотивировка действий героев — ярко выражена в том, что Игорь назван «внуком Трояна», а Боян — «внуком Велеса». В древнерусском пантеоне боги имели свою «специализацию», а потому Игорь должен был действовать в соответствии с повелениями бога ратного дела, Трояна, а Боян — «своего» бога, Велеса. Иного не было дано.

Зачин самого Поэта, охватывающий (подобно запевам «под Бояна») ту часть «Слова», где речь идёт о подготовке к походу, почти равновелик им по количеству строк:

Первое впечатление от зачина Поэта — иной интонационный строй, в котором господствует не патетика восхваления, а мелодия естественной речи, простой и разнообразной, словно бы безыскусной. Здесь четыре психологически мотивированных типа интонаций. Спокойная, объективная констатация факта или события («Так начнём же, братья, повесть эту…» или «Тогда глянул Игорь на светлое солнце и увидел…») сочетается с интонацией объясняющей, растолковывающей («…Игоря, который волею взнуздал свой ум…») или с интонацией призыва к действиям («Братья, воины! Лучше уж убитым быть…» и т. д.). И все это завершается обещанием–клятвой: «Я готов голову свою сложить…» и т. д. по тексту.

Второе существенное отличие от бояновского «письма»: Поэт показывает героев в конкретно–историческом контексте, внутри определённого, а не абстрактно–вечного времени и пространства. Такой подход — крупнейшее художественное открытие древнерусской литературы. Историзм «Слова» Поэт осознал и как своё важнейшее различие с Бояном.

Иногда два первых стиха («Так начнём же…») понимаются как заявка на обязательное развитие темы «старого Владимира». Но Поэт не следует этому. И возникает предположение об утерянной странице, на которой должна была бы быть историческая часть повести о «старом Владимире». На мой взгляд, такое предположение весьма спорно, так как в древнерусском языке предложная конструкция «отъ… до» могла обозначать и последовательность развития во времени, и временной диапазон действия или явления, как в «Слове». Следовательно, древнерусский синтаксис не даёт основания считать стих незавершённым.

Второе возражение в том, что не историческую, а современную поэму написал Поэт. А потому он и начинает с подготовки Игоря к походу. История, конечно, необходима как фон, как широта дыхания и причина многих явлений и событий современности. Но современность решительно ставится на первый план, а история — на второй; вместе с тем все настоящее изображается Поэтом в теснейшей взаимосвязи с прошлым.

Поэт в отличие от Бояна уделяет пристальное внимание психологической подготовке Игоря к походу: «иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужествомъ, наплънився ратнаго духа…» Пушкин заметил об этой строке: «Истягнул, как лук, изострил, как меч, — метафоры, заимствованные из одного источника». В стихе «истягну умь крепостию» скрыт образ, богатый содержательными ассоциациями. Воин натягивает тетиву лука перед тем, как пустить стрелу; сила её удара и дальность полёта соответствуют энергии натяжения, которая зависит от стрелка. Игорь подобен ему в момент перед пуском стрелы, подобен по внутреннему, существенному признаку. Силой и твёрдостью характера он напряг ум и сосредоточился на походе так, как лучник — на цели. Напряженный ум Игоря приведён в «боевое» состояние.

«…И поостри сердца своего мужествомъ» — тоже точный иносказательный образ. Все боевое оружие надо было заострить — стрелу, копье, меч, саблю, топор, сулицу, кинжал и т. д. Без этого воин не был готов к походу. Но и острейшее оружие ни к чему трусу. А мужественный воин сам подобен такому оружию, и вдвойне опасен для врага. Полководцу мужество необходимо задолго до похода, когда надо все обдумать и принять решение. Сердце (характер) князя–предводителя Поэт уподобляет оселку, на котором оттачивается мужество. «Мужественное Сердце» и «Напряженный Ум Игоря» — это символы готового к бою духовного оружия полководца.

«Ратный дух» — стереотипное словосочетание, но в контексте, рядом с образами Напряженного Ума и Мужественного Сердца, оно также становится сим волическим. «Ратный Дух Игоря» — итог деятельной, целенаправленной работы его ума и сердца, её конечное выражение. Это не риторическая пустышка, а символ души, наполнившейся новым содержанием, соответствующим задаче, которую он поставил перед собой.

Психологическая глубина и убедительность, символически сгущённая ёмкость точного слова и образа, естественная, богатая интонация — эти особенности поэтики «Слова» определяются новым взглядом Поэта на мир, его новым творческим методом.

Цель любой войны — определяющая характеристика тех, кто ею руководит. Бояновский Игорь мечтает о том, что победа принесёт ему громкую славу, которая откроет путь к Киевскому престолу. Цель, которую ставит перед походом Игорь Поэта, — борьба за «землю Русскую» — не личная, а государственная. И это важнейшая особенность его внутреннего мира. Так думает он сам, и так считает Поэт. Но было ли у Поэта основание «дать» подобное сознание организатору сепаратного похода группы князей из одного рода? Было, и довольно весомое. На этот раз Игорь предпринял поход в глубь Половецкого поля, что объективно выводило его на битву с основными силами врага, а эта битва в случае победы имела бы положительное общерусское значение. Однако из князя удельного Игорь ещё не стал князем русским: средство (сепаратный поход), которое он избрал для достижения цели (разгром главных сил половцев), отрицало её. Вместе с тем было бы ошибкой не замечать развития сознания Игоря — от патриотизма локально–вотчинного к государственному. Позднее Поэт покажет его противоречивую диалектику.

Князь Игорь ещё не отдал приказа выступить в поход, а уже столкнулся с могущественным противодействием. Когда войско ожидало сигнала, чтобы двинуться на половцев, произошло солнечное затмение. По тогдашнему языческому суеверию совпадение любого действия и затмения предвещало недобрый конец этого действия.

Игорь понимает зловещий смысл Потемневшего Солнца. Когда, глядя на Тень, прикрывшую войско, он говорит: «Лучше уж убитым быть, чем полонённым», то отсюда следует, что он отчётливо сознаёт: свыше предопределено поражение, Но… Игорь идёт на риск. Согласившись с ужасным предсказанием, он вдруг лихо восклицает: «А, сядем‑ка, братья, на быстроногих коней да посмотрим на синий Дон», — мол, была не была, может, и дойдём до Дона, где давно уж не воевали русские князья.