Каторга

якого случая мы могли бы и не собираться...

Тут с улицы ворвался сияющий от радости капитан Владимир Сомов, размахивая узким бланком телеграммы:

- Господа! Все наши опасения оказались излишни и преждевременны. Только что на телеграфе принято извещение о том, что государь император выразил высочайшее согласие на предложение Рузвельта к скорейшему заключению мира...

- Уррра-а! - поднялись все разом с лавок.

Ляпишев был вынужден пропустить выпад Жохова, обидный для него лично. Он надел перчатки и натянул треуголку. Его рука коснулась эфеса парадной шпаги, он сказал:

- Я счастлив, господа, присутствовать среди вас в этот незабываемый момент скромной сахалинской истории. Не отслужить ли нам по этому поводу торжественный молебен?..

В эти дни популярная японская газета "Асахи" выступила с призывом: "Сахалин должен быть нашей собственностью. Ошибки правителей времен Токугавы, когда мы недостаточно ценили этот остров, пришло время исправить. Остров должен сделаться нашим, не ожидая мирных переговоров с русскими. Конечно, его следовало бы захватить сразу же после начала войны. Займи мы Сахалин с прошлого (1904) года, и мы не терпели бы убытков в нашей экономике, а наше земледелие не страдало бы от острой нехватки удобрительных туков... Сейчас на острове ничтожно мало русских войск! - подчеркивала "Асахи", обращаясь к своей военщине. - Так возьмите же Сахалин немедленно, это воодушевит нашу армию и наш флот..."

Настал день 22 июня. На мостике флагманского крейсера "Акацуки" контр-адмирал Катаока приветствовал командира Сендайской дивизии генерал-лейтенанта Харагучи:

- В вашем лице, генерал, я от имени императорского флота рад видеть успехи вашей славной дивизии...

Погрузка войск и армейского имущества начиналась в порту Хакодате на острове Хоккайдо. Здесь, в узости Сангарского пролива, японцы быстро формировали особую "Северную группу", для которой адмирал Того не пожалел две эскадры из четырех эскадр Японии. Катаока получил два мощных броненосца, несколько боевых крейсеров и множество миноносцев. По высоким трапам, стуча прикладами, поднимались на палубы транспортов солдаты. По широким настилам сходней кавалеристы вели своих лошадей под седлами. Артиллеристы бережно опускали на днище трюмов крупповские орудия, а следом за ними пулеметчики вкатывали пулеметы английской фирмы "Виккерс".

Харагучи представил Катаоке своего адъютанта:

- Майор Такаси Кумэда, хорошо знающий условия Сахалина, с ними плывет и бывший консул в Корсаковске - Кабаяси.

Батальон за батальоном всходил по трапам. В трюмах пугливо ржали маньчжурские лошади, реквизированные у китайцев, и выносливые стройные кони, закупленные в Австралии. С берега на корабли перемещались тонны американских консервов с тушенкой, грузились связки тропических фруктов, пакеты прессованного сена и катушки телеграфных проводов. Катаока заметил подле Кумэды неизвестного ему человека.

- Кто он? - спросил адмирал у майора.

- Это русский геолог Оболмасов, но он давно