Каторга

оражала статистика: Россия ежегодно тратила на Сахалине полтора миллиона рублей, ничего взамен не получая, а японцы, не будучи хозяевами острова, зарабатывали с него миллионы.

- А куда же смотрела наша хваленая администрация?

- Успокойтесь, господа выздоравливающие! Администрация Сахалина на все смотрит через глазок тюремного карцера...

Каждый русский в те времена вспоминал о Сахалине с душевным содроганием, как о тяжкой неизлечимой болезни, ибо за всю жизнь не слыхал о нем ни одного путного слова. А теперь офицеры сами уплывали в эти презренные края, готовые защищать их до последней капли крови как важнейший рубеж.

- Хватит критики! - рассуждал Жохов. - Что вы, господа, так пылко охаиваете Сахалин? Вспомните "Железную дорогу" Некрасова, там ведь тоже была каторга, самая настоящая, только не маячили у насыпей конвоиры с оружием да не бренчали кандалы поверх онучей наших мужиков-землекопов. А разве лучше было в "Мертвом доме" Достоевского? Ей-ей, господа выздоравливающие, еще можно поспорить, где лучше отбывать срок - в одиночке "Крестов" и Шлиссельбурга или на каторге Сахалина...

Страшная таежная глухомань по берегам Амура вселяла тоску. Редко появится русское селение, где домашний скот заменяли тощие собаки, облаивающие каждый "силозад" с таким небывалым усердием, будто им за это выплачивали премиальные. Сами же поселенцы - тоже люди не первого сорта, и, когда их спрашивали, из каких губерний приехали на Амур, они отвечали:

- Какая там к бесу губерния! Мы свое уже отсахалинили, теперь по закону обязаны отсидеть срок на Амуре в лесу, чтобы потом далее ехать - домой к себе, на родину...

Постоянной оседлости не чувствовалось, каждый каторжанин, попадая сюда, хотел отсидеться подальше от начальства, всеми правдами и неправдами "зашибить деньгу", а потом смыться. По мнению сахалинцев, тут везде было плохо, и только в России все было великолепно, как в раю небесном,

- Позорный результат колонизации, - говорил Жохов. - Я верю, что, когда на Амуре появятся новые люди с идеалами добра и святости, местная жизнь станет неузнаваема...

В селе Софийске причалили к борту парохода с потушенными огнями, изнутри которого слышались вопли и сатанинский хохот, будто в трюмах этого "силозада" пытали грешников или развлекали людей комедиями. Жохов окликнул матроса:

- Что у вас там происходит?

- И-де? - спросил матрос, шлепая босыми пятками.

- Да у вас, у вас. Кто там орет и хохочет?

- Психи!

- Откуда они взялись?

- А мы с Сахалина притопали. Тамошний губернатор указал на время войны дом для умалишенных вывезти на материк, чтобы психи окаянные не мешали ему с японцами воевать...

Не спеша дотащились до Николасвска, который на ланд-картах Российской империи именовался "крепостью". Но что было в этом амурском городишке от крепости - не понять. Может быть, оборону мощно укрепляли сонные офицеры гарнизона, которых никогда не видели с утра побритыми? А возле пристани торчали шесть речных миноносок; с их палуб матросы,