История всемирной литературы Т.5

С именем «того, кто осмелился мыслить» (надпись на медали, выбитой просветителями в честь Конарского) связаны и новые тенденции в литературе: борьба за чистоту национального языка, продолжение ренессансных традиций, обращение к поэтике классицизма, противопоставляемой — идейно и эстетически — сарматскому барокко. Автор латинских стихов, Конарский создает первую в Польше классицистическую трагедию («Трагедия Эпаминонда», 1756), где античный сюжет используется для воплощения современной проблематики (конфликт мыслящей личности с догматами устаревшего механизма власти).

С особой выразительностью новые тенденции проявились на школьной сцене, издавна используемой и как амвон (пропаганда католицизма), и как кафедра (наглядные уроки поэтики и риторики). Здесь польские пиаристы опирались на теорию и репертуар французских иезуитов (Г. Ле Же, Ш. Поре, Ж. дю Серсо и др.). Постановки осуществлялись на латинском, французском и польском языках. Рос интерес и к «светскому» классицизму. Наибольшим успехом пользовался Вольтер, затем шли Корнель, Расин, Мольер. Театр пиаристов стал своего рода примером для просветителей начала 60-х годов, когда начали создаваться театральная доктрина и сам общедоступный театр. Еще ранее опыт пиаристов оказал также воздействие на иезуитов и светскую сцену — королевскую и магнатские.

Королевский театр при Августе III (1734—1763) находился во власти итальянской моды. Король приглашал итальянские оперные и балетные труппы, выстроил театр, вмещавший свыше 500 зрителей. Ведущее место в репертуаре занимали произведения П. Метастазио (музыка Баха, Генделя, Хассе и др.). Наряду с Веной и Дрезденом Варшава становится крупным центром оперного искусства. Большим успехом пользовалась и commedia dell’arte. На королевской и магнатских сценах более или менее регулярно выступали также иностранные труппы, в репертуаре которых были Корнель, Расин, Мольер, Мариво, Детуш, Дидро, что не могло не сказаться на формировании вкусов (и моды). Свидетельство — магнатские сцены с их частично профессиональными труппами, которые ставили французскую классику (также в переводе). В этом отношении особенно интересен театр Вацлава Жевуского (1706—1779) в Подгорцах. Его классицистические трагедии и комедии 50-х годов, идейно чуждые Просвещению, вместе с тем высоко оценивались впоследствии просветителями, видевшими в них и реальное осуществление принципов классицистической эстетики, и первый опыт создания польской политической трагедии («Жулкевский», 1758; «Владислав под Варной», 1760). Особо отмечалась чистота его языка, свободного от макаронизмов. В этом Жевуский следовал линии Конарского. Полемизируя же с эстетикой сарматского барокко (стихотворный трактат «О науке поэтической», изд. 1762), он выступал как поборник классицистической поэтики, опирающийся на традиции античности (Гораций), национального Возрождения и современной французской литературной теории (Буало).

На общем фоне сарматского барокко драматургические, поэтические и литературно-теоретические творения В. Жевуского — явление оригинальное и по-своему исключительное. Отражая политические устремления поборников сарматизма, отстаивая незыблемость устройства Речи Посполитой, Жевуский продолжал и развивал основные идеи сарматского барокко. Однако благодаря полемике с художественными концепциями, являющимися органичной частью сарматской идеологии и культуры, с поэтикой и риторикой сарматского барокко его творчество в перспективе общелитературного развития стало одним из источников того национального классицизма, который связан с идеями Просвещения.

Просматриваемая здесь диалектика взаимосвязи отдельных тенденций сарматского барокко и Просвещения обусловлена общим для этих тенденций обращением к новейшей западноевропейской (прежде всего французской) литературе, культуре и типу образованности. Весьма знаменательным фактом было довольно длительное пребывание Жевуского в Австрии, Германии, Англии, Голландии и Франции. По уровню образования и широте культурных воззрений Жевуский ближе своим предшественникам — связанной с Западом интеллектуальной польской элите времен Ренессанса и барокко, нежели современникам, замкнувшимся в националистической скорлупе. Его творения и взгляды отражали свойственный высокообразованной среде старой Польши открытый тип культуры: используя традиции национальной литературы и истории, он одновременно обратился к новым свершениям Запада, имевшим общеевропейское значение (Корнель, Расин, Мольер, французская лирика XVII в.).

Зарождающийся польский классицизм опирался также на традиции античной литературы, столь распространенной в Польше времен Ренессанса и барокко. Хотя и ослабленная во времена сарматского барокко, тенденция эта окончательно не угасает, о чем свидетельствуют обширное поэтическое наследие Ю. Э. Минасовича (1718—1796), а особенно его переводы Анакреонта, Горация, Марциала, Эзопа, Федра, Лукиана из Самосаты, Петрония, Петрарки, Вергилия. Минасович переводил и новую французскую поэзию (в основном религиозного характера), французские трагедии второстепенных драматургов XVII в.; перевел роман Ж. Прешака «Прекрасный поляк». К середине XVIII в. возрастает количество переводов античных авторов и произведений западного (в основном французского) классицизма.

Наряду с пиаристами и светской средой роль своего рода третьего центра распространения классицизма сыграли иезуиты. Вслед за пиаристами, обращаясь к тем же источникам, они тоже реформируют свой театр, ставят в оригинале, переводят и переделывают применительно, к польским условиям французскую классицистическую драматургию (духовную и светскую). Светская комедия постепенно становится ведущим жанром на иезуитской сцене, а крупнейшим драматургом (не только иезуитским) — Ф. Богомолец, который в своем раннем творчестве смелее других полонизировал перерабатываемые комедии, а также использовал приемы commedia dell’arte (Гольдони, парижский «Итальянский театр») и новой западноевропейской драматургии (Мольер). С доктриной Конарского его роднит отношение к языку (исследование «De lingua Polonica colloquium», 1752) и обращение к традициям национального возрождения.

Однако преобладало по-прежнему сарматское барокко. Оно с 50-х годов постепенно отодвигается на второй план лишь в Варшаве, особенно после того как в 1764 г. к власти приходит партия Чарторыских, возводящая на престол Станислава Августа Понятовского. В истории Польши открывается новая эпоха, которая началась с попыток реформ «сверху», а завершилась выступлением городских низов и борьбой за национальную независимость и социальную справедливость под знаменами Костюшко.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ПРОСВЕЩЕНИЯ

Борьба за реформы, неотделимая от преодоления культурно-идеологического наследия Контрреформации и сочетаемая с программой светского и патриотического воспитания общества, протекала в условиях сопротивления (в том числе вооруженного) противников преобразований и под угрозой утраты национальной независимости. Направленное против крупных феодалов стремление к централизации власти и консолидации общества на основе единой идеологии привело просветителей к концепции просвещенного абсолютизма. В искусстве идейно-эстетическим воплощением этой доктрины стал классицизм, противопоставляемый сарматскому барокко политически (антимагнатская направленность), философски (рационализм) и стилистически (борьба за очищение языка от латинизмов и прочих элементов барочно-сарматской риторики, требование логического построения фраз, гармонии мысли и слова).

Крупнейшие художники и зачинатели польского классицизма — одновременно видные деятели королевской партии, стремившейся к осуществлению просветительских реформ, — пользовались поддержкой Станислава Августа, который создал первый в стране литературный салон. Там на знаменитых «четверговых обедах» читались новые произведения, вспыхивали литературные споры, обсуждались проблемы новейшей философии и эстетики. Этот салон стал своего рода центром просветительских начинаний в культуре и искусстве 60—70-х годов. В сфере его влияния находились и первый общественно-политический журнал «Монитор» (1765—1785), занимавшийся также проблемами литературы, и журнал, посвященный искусству, — «Приятные и Полезные Развлечения» (1770—1777), и первый в истории страны общедоступный Национальный театр (открылся в 1765 г.), и созданная в 1773 г. Эдукационная комиссия — первое в Европе министерство просвещения.