Каторга

просто так живем, мы же ведь губернаторы!

Валерий Павлович не забыл сказать Ляпишеву, что в партизанской войне особенно важно знание местности:

- А мы, верные заветам благочестивого головотяпства, до сих пор не обзавелись даже приличными картами Сахалина, не знаем его дорог и таежных троп, для нас остались тайною глубины сахалинских рек и броды; я не удивлюсь, если офицеры заведут своих солдат в погибельную трясину.

- Милый вы мой, - душевно отвечал губернатор, - а где же я возьму для вас геодезистов, хотя бы грамотных офицеров, умеющих провести триангуляцию местности?

- Здесь, - сознался Быков, - я ничем не могу быть полезен. Хотя и получил военное образование, но во многих вопросах остаюсь дилетантом, что немало вредит моей карьере. Знали бы вы, как манит меня Академия нашего Генерального штаба...

Дверь приоткрылась, заглянул полицмейстер Маслов.

- Вы ко мне? - спросил Ляпишев.

- Да, ваше превосходительство. Тут капитан Таиров рапорт составил об оскорблении его офицерской чести.

- Знаем мы этого Таирова! Пусть меньше шляется по трактирам и танцам, тогда и честь будет соблюдена.

- На этот раз, - сказал Маслов, - капитану Таирову крепко досталось на метеостанции.

- А что он? Сам не мог справиться с Сидорацким?

- Да где там старику Сидорацкому с его циклонами и антициклонами с Таировым справиться! - засмеялся Маслов. - Тут вмешался его помощник... этот... как его?

Быков сразу же поднялся из-за стола.

- Вы позволите мне откланяться?

- Да, да, штабс-капитан. Спасибо за беседу.

Вот уж с кем не хотел бы встречаться Полынов, так это с Глогером фанатиком! Отважный когда-то "боевик", Глогер не только осатанел в злости против царских властей, сославших его на Сахалин, но почему-то решил, что вся Россия повинна в его страданиях, а русские люди ничуть не лучше каторжан. Полынов знал, что приговор ему оставался в силе - и теперь всегда можно ожидать расправы.

Встреча была случайной - на улице. Поначалу Глогер казался спокойным, даже приятельски улыбнулся Полынову. Поглядывая вбок, Глогер жаловался на растрепанные нервы:

- Спать не могу. Кошмары. Трупы. Виселицы...

Затем он сказал, что теперь, после мытарств по российским застенкам, окончательно убедился, что на родине осталась одна светлая голова - это голова пана Юзефа Пилсудского, который давно предупреждал: Польше лучше быть заодно с Австрией или Германией, нежели с этой проклятущей Россией, а поляки и русские никогда не станут друзьями.

- Я вчера даже побывал в костеле, на коленях умоляя нашу пресветлую матку-боску, чтобы скорее пришли сюда японцы. Пусть хоть они избавят меня от этих сахалинских кошмаров... Что за жизнь в России! Кто кого может, тот того и гложет.

"Кажется, в правом кармане", - определил Полынов место, где Глогер затаил свое оружие, и ответил миролюбиво:

- Я знаком с местным ксендзом. Он сослан на Сахалин решением варшавского суда за изнасилование умирающей, которую должен был исповедовать. Ксендз тоже озлоблен