Прах и пепел

Подняла глаза от клавиш.

— Я уж сто лет не подходила к роялю. Как, ничего?

— Прекрасно, замечательно! — воскликнул Глеб.

— А говоришь, у тебя только одна профессия — иностранные языки, — сказал Саша. — Оказывается, есть и вторая.

— Я никогда об этом не думала как о профессии.

— А теперь подумай. Лучше, наверно, чем шпалы таскать.

Глеб с удивлением поднял брови, Лена нахмурилась.

— Не хмурься, — сказал ей Саша, — Глебу не мешает знать, что у тебя за работа. Мы с ним попытаемся устроить тебя аккомпаниатором. Как, Глеб, сумеем?

— Постараемся.

— И хорошую квартиру тебе снимем, и охранять будем, а то ты для туземцев слишком красивая.

— Не только для туземцев, — добавил Глеб.

Лена встала.

— Мне пора. Далеко добираться, а завтра на работу.

— Когда Стасик должен прийти? — спросил Саша у Глеба.

— К восьми.

— Вот и прекрасно. Потерпи, Леночка.

Саша повернулся к залу, захлопал в ладоши.

— Продолжаем занятия! Прошу встать парами.

«…Прощай, прощай, прощай, моя родная, не полюбить мне больше в жизни никого, и о тебе одной лишь вспоминаю и шлю тебе свое прощальное танго…»

Саша опять занимался с группой, по-прежнему думал о Варе, снова и снова перебирал в уме все, что рассказывала о ней Лена: «Такая молодая, такая красивая, а вся в чужих делах и заботах». И ему она писала в ссылку: «Как бы я хотела знать, что ты сейчас делаешь…» И его хотела поддержать своей любовью, и сына Лены отвезла на Дальний Восток… Они с Глебом рассуждали: народ, холопы… Нет, не все холопы! Саша машинально сжал руку своей партнерши, та удивленно взглянула на него.

— Я сделала что-то не так?

— Прости, — извинился он, — ты молодец, все делаешь, как надо. Я задумался о чем-то…

Глеб заиграл новую мелодию.

«…Окончен путь, устала грудь… И сердцу хочется немного отдохнуть…»

Он аранжировал под ритм танца любые мелодии, даже цыганские, знал, что Саша их любит. Лена сидела возле него, он что-то говорил ей, объяснял, видно, как аккомпанировать. Появился Стасик, тоже присел к роялю. Стали подходить люди из следующей группы.

Саша наконец отпустил своих учеников, взглянул на Глеба.

— Отвезешь Лену?

— Не надо, я доеду сама.

— Он тебя отвезет на машине, остановится, где прикажешь, там и высадит.

— У вас есть машина?

— В этом городе все машины наши, — засмеялся Глеб.

— Не пропадай. Где нас с Глебом найти, знаешь. Утром мы дома, вечером — здесь. Постараемся оформить тебя в нашу бригаду.

— Я должна подумать.

— Думай, но не слишком долго.

Глеб вернулся, когда уже следующая группа заканчивала занятия.

— Ну, дорогуша, доложу тебе, живет она за нефтеочистительным заводом, темнота, какие-то домишки, вдали бараки, дальше ехать не разрешила. И проводить не разрешила. Я, конечно, настоял: «Не отпущу вас одну». Проводил. Бараки стоят по ниточке, как в лагере. Возле каждого — фонарь, а в самих бараках — темно, рано, наверно, спать ложатся, а может быть, свет выключают в определенное время, черт их знает. В общем, как