Хроника царствования Карла IX

ли б мой брат Генниг был католиком и я влепил бы ему в брюхо заряд... Так вот что означало предсказание Милы!

- Жорж, товарищ мой! - жалобным голосом заговорил Бевиль. - Скажи мне что-нибудь! Мы сейчас умрем, это так страшно! Ты мне когда-то говорил, что бога нет, сейчас ты тоже так думаешь?

- Конечно! Мужайся! Еще несколько минут - и наши страдания кончатся.

- А монах толкует мне о вечном огне... о бесах... еще о чем-то... Но меня это не очень утешает.

- Враки!

- А что, если это правда?

- Капитан! Оставляю вам в наследство кирасу и шпагу. Жаль, что не могу лучше отблагодарить вас за то славное вино, которым вы по своей доброте меня угостили.

- Жорж, друг мой! - снова заговорил Бевиль. - Если б все, о чем он толкует, оказалось правдой, это было бы ужасно!.. Вечность!..

- Трус!

- Да, трус... Легко сказать! Будешь тут трусом, когда тебе сулят вечную муку.

- Ну так исповедуйся.

- Скажи, пожалуйста, ты уверен, что ада не существует?

- Отстань!

- Нет, ты ответь: ты совершенно в этом уверен? Дай мне слово, что ада нет.

- Я ни в чем не уверен. Если черт есть, то мы сейчас убедимся, так ли уж он черен.

- А ты и в этом не уверен?

- Говорят тебе, исповедуйся.

- Ты же будешь смеяться надо мной.

Жорж невольно улыбнулся, потом заговорил уже серьезно:

- Я бы на твоем месте исповедался - так спокойнее. Тебя исповедали, соборовали, и теперь тебе уже нечего бояться.

- Ну что ж, я как ты. Исповедуйся ты сперва.

- Не буду.

- Э, нет!.. Ты как хочешь, а я умру правоверным католиком... Хорошо, отец, мой, я сейчас прочту Confiteor [Каюсь (лат.).], только вы мне подсказывайте, а то я подзабыл.

Пока он исповедовался, капитан Жорж еще раз хлебнул из фляжки, затем положил голову на жесткую свою подушку и закрыл глаза. С четверть часа он лежал спокойно. Потом вдруг стиснул зубы, но все же не мог удержать долгий болезненный стон и вздрогнул всем телом. Бернар, решив, что Жорж отходит, громко вскрикнул и приподнял ему голову. Капитан тотчас открыл глаза.

- Опять? - спросил он и легонько оттолкнул Бернара. - Полно, Бернар, успокойся!

- Жорж! Жорж! Ты гибнешь от моей руки!

- Ничего не поделаешь! Я не первый француз, которого убил брат... Полагаю, что и не последний. Но виноват во всем я... Принц вызволил меня из тюрьмы и взял с собой, и я тут же дал себе слово не обнажать шпаги... Но когда я узнал, что бедняга Бевиль в опасности, когда до меня донеслись залпы, я решил подъехать поближе.

Капитан опять закрыл глаза, но тут же открыл их и сказал Бернару:

- Госпожа де Тюржи просила передать, что она любит тебя "по-прежнему.

Он ласково улыбнулся.

Это были последние его слова. Через четверть часа он умер - видимо, не очень страдая. Несколько минут спустя на руках монаха скончался Бевиль, и монах потом уверял, что он явственно слышал в небе ликующие голоса ангелов, принимавших в свои объятия душу раскаявшегося грешника, меж тем как в преисподней торжествующе завывали бесы, унося душу капитана Жоржа.

Во