Хроника царствования Карла IX

стантом, - возразил пастор, - значит, он мой.

- Но он перешел в католичество.

- Но умереть он желает в лоне той веры, которую исповедовали его родители.

- Кайтесь, сын мой.

- Прочтите символ веры, сын мой.

- Ведь вы же хотите умереть правоверным католиком, не так ли?

- Прогоните этого слугу антихриста! - чувствуя поддержку большинства присутствующих, возопил пастор.

При этих словах какой-то солдат из ревностных гугенотов схватил монаха за пояс и оттащил его.

- Вон отсюда, выстриженная макушка! - заорал он. - По тебе плачет виселица! В Ла-Рошели давно уже не служат месс.

- Стойте! - сказал Лану. - Если этот дворянин желает исповедаться, пусть исповедуется, - даю слово, никто ему не помешает.

- Благодарю вас, господин Лану... - слабым голосом произнес умирающий.

- Будьте свидетелями: он желает исповедаться, - снова заговорил монах.

- Не желаю, идите к черту!

- Он возвращается в лоно веры своих предков! - вскричал пастор.

- Нет, разрази вас гром, не возвращаюсь! Уйдите от меня оба! Значит, я уже умер, если вороны дерутся из-за моего трупа. Я не хочу ни месс, ни псалмов.

- Он богохульствует! - закричали в один голос служители враждующих культов.

- Во что-нибудь верить надо, - невозмутимо спокойным тоном проговорил капитан Дитрих.

- По-моему... по-моему, вы добрый человек, избавьте же меня от этих гарпий... Прочь от меня, прочь, пусть я издохну, как собака!

- Ну так издыхай, как собака! - сказал пастор и, разгневанный, направился к двери.

В ту же минуту к постели Бевиля, перекрестившись, подошел монах.

Лану и Бернар остановили пастора.

- Сделайте последнюю попытку, - сказал Бернар. - Пожалейте его, пожалейте меня!

- Милостивый государь! - обратился к умирающему Лану. - Поверьте старому солдату: наставления человека, посвятившего всю свою жизнь богу, обладают способностью облегчить воину его последние минуты. Не слушайтесь голоса греховной суетности, не губите свою душу из пустой рисовки.

- Милостивый государь! - заговорил Жорж. - Я давно начал думать о смерти. Чтобы быть к ней готовым, я ни в чьих наставлениях не нуждаюсь. Я никогда не любил рисоваться, а сейчас и подавно. Но слушать их вздор? Нет, пошли они к чертовой матери!

Пастор пожал плечами, Лану вздохнул. Оба опустили головы и медленным шагом двинулись к выходу.

- Приятель! - обратился к Жоржу Дитрих. - Раз вы говорите такие слова, стало быть, вам, наверно, чертовски больно?

- Да, капитан, мне чертовски больно.

- В таком случае надеюсь, что ваши речи не прогневают бога, а то ведь это здорово смахивает на богохульство. Впрочем, когда в теле человека сидит заряд, то уж тут, прах меня побери, не грех и ругнуться - от этого становится легче.

Жорж улыбнулся и еще раз отпил из фляги.

- За ваше здоровье, капитан! Лучшей сиделки, чем вы, для раненого солдата не найдешь.

Сказавши это, он протянул ему руку. Капитан Дитрих не без волнения пожал ее.

- Teufel! [Черт побери! (нем.)] - еле слышно пробормотал он. - Если