Альтист Данилов

одумал, что несколько пачек он непременно прикарманит и угостит Мишу Муравлева и еще кого-нибудь из детей. Кармадон настаивал на том, чтобы сувениром был отправлен полюбившийся ему комментатор фигурного катания, однако Данилов предположил, что тот уцепится за микрофон и никуда не улетит. Кармадон расстроился, но тут Данилов уговорил его заменить комментатора пространщиком из Марьинских бань дядей Нариком, подававшим Кармадону простыню, однако вспомнил, что дядя Нарик - мусульманин, а они с Кармадоном - вовсе не джинны. В конце концов комментатор был компенсирован кометой Когоутека и леденцами на палочке "Синий бык". Кармадон попросил записать что-нибудь для демонических дам, и тут уж Данилов расстарался! Секциям, любезным женскому глазу, в парижских магазинах "Самаритен", "Монопри", "Призюник" предстояло оскудеть! И сгореть! "Надо бы и мне, подумал Данилов, - при случае послать кое-что и кое-кому... Химеко и Анастасии - непременно! Хотя Анастасия от меня теперь ничего и не примет..." Данилов вздохнул. Еще в список вошли марки с олимпийским гашением, извержение вулкана Тятя, лекция Кудасова, распространенная в сети, и с ответами на записки, ломбардское кресло делового человека Ришара, вызвавшее отъезд быка Василия, веселый памятник Гоголю с бульвара, морская капуста в банках, четыре электрооргана, очередь за коврами у Москворецкого универмага, ростокинский акведук. Список протянулся еще на пятнадцать пунктов.

- Пока хватит, - сказал Данилов, - а к вечеру что-нибудь вспомним...

- Наверное, хватит.

Тут Данилов подумал, что ростокинским акведуком он распорядился напрасно. Его следует оставить на месте И вид он имеет красивый. И заслуги перед городом. Как-никак стоит двести лет. Захотел он заменить акведук открытым бассейном "Москва", от коего мокнут и тухнут картины с книгами, но и бассейн ему стало жалко.

Сувенирами Кармадон, казалось, был доволен, Данилова это порадовало. Однако опять Данилов уловил в себе желание угодить Кармадону, отчасти не бескорыстное. "А-а, ладно... - подумал Данилов, - последний день, а там опять стану сам собой..." Тут он сообразил, что не мешало бы в список сувениров вставить альт Альбани, вставить и забыть его отправить вместе с Кармадоном... "Нет, никогда, - сейчас же остановил себя Данилов. - Ишь хитрец какой!" - пригрозил он себе пальцем.

А Кармадон опять стал серьезным и надменным. Как и полагалось демону седьмой статьи Видно, высокие мысли посетили его.

- У нас день впереди, - сказал Данилов. - Как ты предполагаешь провести его?

- В разгуле, - сказал Кармадон.

Но без предвкушения удовольствий сказал, а холодно, твердо, будто под разгулом понимал не персидские пляски и не битье зеркал, а прием снадобий и чтение источников. Или желал показать, что он сам нынче себе хозяин и обойдется без провожатых и сотрапезников. Данилов опять почувствовал расстояние между ним и Кармадоном, пожалел о своей душевной простоте. "Ну и пусть гуляет, - подумал он, - хоть один, хоть с кем... Хоть с Клавдией!"