Гроза Византии

глазах свирепые норманны увезли в позорный плен?!

- Я...

- Благословение богов! А Улеб - твой отец?

- Да, правдиво твое слово...

- Он умер?..

- Да.

- Давно?

- Нет... Очень недавно...

- И ты не спасла его?..

- Я отомщу за его смерть!..

- Так он был убит?..

- Его убили византийцы, и на головы их всех падет моя кара! Да, падет! Слушай, я не видела отца: в плену нас разлучили, и он был скрыт от меня, сама судьба его скрыла, и я узнала только об его смерти...

- От кого?

- От его внуков, Изока и Ирины, видевших его ужасную смерть.

- Ты говоришь - Изок! Разве он тоже в Византии, в плену? Его недавно видели здесь... Ведь ты говоришь о сыне Всеслава, не так ли?

- Да, именно, о сыне моего брата... Он в Константинополе, и киевляне должны его выручить из плена...

- А сама ты?

- Я бежала сюда на родину. Слушай, отец, и не осуди меня! Я уже вступила на родную землю, когда меня насильно хотели вернуть назад... Как должна была поступить в этом случае славянка и дочь Улеба? Могла ли она, скажи мне, покориться чьей-либо силе?

- Никогда!

- Я так и сделала... Я убила моего преследователя; его труп лежит там, у леса... Теперь ты знаешь все... Если можешь, суди меня...

- Тебя не в чем обвинять... Я пошлю сыновей закопать его. Он был христианин?

- Да.

- Тогда пусть по обрядам их веры поставят крест над его могильным курганом. Но что ты думаешь делать теперь?

- Я хочу непременно пробраться в Киев, к брату, к князьям киевским.

Старец отрицательно покачал головой.

- Не советую я тебе этого.

- Отчего?

- На Днепре неспокойно...

- Что же?

- Норманны и славяне, соединившись заодно, хотят идти в поход на Византию.

- Тогда я могу помочь им.

- Чем? Ты - женщина...

- Я столько лет прожила в Константинополе, знаю его прекрасно и могу дать указания, как найти там слабейшие места.

- Ты жаждешь мести?

- За отца!

- Это хорошо... Жизнь в Византии не изменила в тебе славянского духа, это я вижу...

- Отец, разве может что-либо в целом мире заставить славянина забыть, что в его жидах течет славянская кровь? Нет, нет, этого не может быть!

Старик и все присутствующие одобрительно закивали головами. Им по сердцу пришлись такие пылкие речи молодой женщины, казавшейся в их глазах, после ее бегства из заповедного для них города, чуть ли не героиней.

- Ляг и отдохни, дочь моя! - вымолвил, наконец, старик. - По нашей славянской пословице утро всегда бывает мудренее вечера. Ты утомлена, и отдых тебе необходим. На утро мы решим, как должны будем поступить с тобой в этом случае.

Он знаком руки приказал всем выйти из хижины вслед за собой.

С Зоей осталась одна только старуха, жена старого рыбака, все время почему-то жалобно всхлипывающая при каждом слове молодой женщины.

Уже совсем стемнело, наступила ночь, а рыбаки не расходились. Они толковали, судили и рядили, как быть с их неожиданной гостьей.

- Отец, - вдруг отозвал в сторону старого