Мир культуры. Основы культурологии

Современные исследователи выделяют пять

главных принципов синто:

1. Утверждение о том, что мир сам по себе

хорош, совершенен, поскольку и сам мир, и все

сущее в нем является результатом его

саморазвития.

2. Понимание естественной силы жизни.

Считается, что интимные отношения впервые

произошли между богами, поэтому в них не

может быть ни греха, ни вины (в отличие от

христианских представлений о первородном

Ханива. Жрица.

грехе). Для японца поэтому нет жесткого

Деталь. VII век

разделения на “чистое” и “нечистое”, напротив,

он

полагает, что “нечистое” может быть очищено при помощи различных ритуалов и

после этого принято в качестве национальной традиции.

3. Представление о единстве природы и истории. Исходные представления

синтоизма не делят мир на живой и неживой. Все, что окружает людей, — живое:

животные, растения, вещи, камни и т.д., так как во всем живет дух — ками. Поэтому

божественную силу следует искать не в потустороннем, а в окружающем мире.

4. Признание многобожия, вытекающее из предыдущих взглядов. Поскольку

божества живут в каждом явлении природы, то у каждого поселения существуют

свои местные, родовые, племенные божества. В X веке, например, был составлен

список богов синто, их оказалось 3132.

5. Ками породили не всех людей на земле, а только японцев, поэтому

принадлежать синто и поклоняться его божествам может лишь японец, хотя синто и

не возбраняет японцу исповедовать, кроме синто, любую другую религию [252, с.

58, 59].

На этих представлениях базируются главные японские праздники, многие из

211

которых связаны с земледельческими работами, календарными датами, событиями

истории. Множество сезонных праздников просто посвящено различным

проявлениям природы, ее мельчайшим подробностям. Это весенние, летние, осенние

и зимние праздники, во время которых принято созерцать природу, “любоваться” ею.

Японский писатель Камо-но Тёмэй (1153—1216) писал: “...все желания жизни

пребывают [у меня] лишь в красотах сменяющихся времен года” [137, с. 311]. Ему

вторит поэт Догэн:

Цветы — весной,

Кукушка — летом.

Осенью — луна.

Холодный чистый снег —

Зимой.

[127, с. 388]

Важное место занимают праздники любования цветущей сакурой (под этим

понятием понимаются более десятка сортов

деревьев, цветущих всего 5 дней в году),

снегом, горой Фудзи, луной. Умение созерцать

природу, впитывая в себя ее красоты,— самая

поэтичная сторона отношений японцев с миром.

С приходом в японскую культуру китайских

религиозных учений синтоизм не перестал

существовать, он вобрал в себя основные стороны

китайских учений, преобразовал их на основе

японских традиций и буквально растворил в

собственной культуре. Начиная с VI века через

Корею в Японию проникли даосизм и буддизм.

Даосизм с его идеей о “недеянии” стал основой

многих форм отношения человека с

природой и самим собой. Буддизм был

Серебряный павильон в Тогудо.

воспринят японцами в форме махаяны,

Дзисёдзи. Киото. 1486 год

однако его основные положения были

приспособлены под японские взгляды на мир. Современный японский исследователь

буддизма Кисимо Хиэдо полагает, что главное для буддизма в Японии — его идея

освобождения от страданий, а страданиями считаются только такие события

действительности, которые самим человеком воспринимаются в качестве страданий.

Поэтому преодоление страданий — в самом человеке, в его разумном

понимании страдания. Японцы полагают, что только неясные беспокойства, а не

разнообразие желаний (как считает классический буддизм) становятся причиной

страданий. Поэтому не нужно избавляться от желаний, довольно лишь осмыслить их

причину и перенести акценты с негативного к ней отношения в иную плоскость:

увидеть или извлечь из житейских ситуаций пользу.

212

Ассимиляция буддизма в японской культуре породила новое явление

религиозного, философского и социально-психологического плана —

дзен-буддизм. Термин дзен (санскр. “сосредоточение, созерцание”) означает

самоуглубление, в результате которого происходит внезапное озарение — сатори.

Для достижения этого состояния разработаны самые различные ритуалы,

предполагающие сосредоточенности, иногда медитации в процессе “любования”

какими-то явлениями или состояниями природы. На основе дзен возникли и

развились чайная церемония, искусство аранжировки цветов, искусство создания

садов и парков, многие боевые искусства, требующие особой формы

“вчувствования” человека во все, что его окружает, и в свои действия.

Конфуцианство в японской культуре первоначально было воспринято знатью в

качестве руководящей и почти тайной доктрины, но постепенно распространилось

на всю систему поведения людей в обществе, включая в себя все те принципы,

которые Конфуций предпослал воспитанию “благородного мужа”.

Все особенности религиозных взглядов в Японии можно свести к

следующему: для них не было никакого верховного божества, но сам мир, с его

формами и способами существования становился выражением божественного

присутствия, чем обусловлены эстетические взгляды японцев на мир.

Для эстетического восприятия мира характерно

отношение к нему как к гармоническому единству внешнего и

внутреннего, и это единство прослеживается во всех сторонах

действительности: в природе, труде, мире вещей. Японская

эстетика выделяет четыре типа прекрасного: саби, ваби, сибуй и

югэн.

Саби

переводится как

“патина”. Это красота

естественного, следы времени, оставшиеся на предметах.

Цудзи Ёдзиро.

Считается, что саби возникает тогда, когда у человека,

Котелок для чайной

созерцающего произведение искусства или предмет, вдруг

церемонии.

появляется ощущение эпохи. Например, трещины на

Железо. XVI век

посуде для чайной церемонии позволяют ощутить связь

времен, бренность и вечность мира. Это вечная природа со следами этой вечности на

камнях, дереве или в самой вечной смене своих состояний. Такое чувство

предполагает внутреннюю сосредоточенность, отсутствие шума, толпы, яркости.

Ваби — это красота повседневного, обыденного, утилитарная красота

предметов и в то же время — красота повседневного труда, тех усилий, которые

каждый человек совершает, сознавая свое дао в этом мире. Ваби можно также

понять как скудость, бедность или гордое одиночество. Для японца бедность не

унизительна, а ваби позволяет ему найти некий моральный идеал, ощущение

внутренних сил, противостоящих суровости жизни. “В обычных условиях ваби

побуждает многих японцев довольствоваться скромным жилищем, тарелкой овощей

к обеду и ужину, простой одеждой” [252, с. 176]. Даже в состоятельных домах

существует тяготение к привычному и повседневному, лишенному роскоши и

доставляющему чувство эстетического удовольствия.

213

Сибуй — соединение естественности и повседневности в каких-либо

предметах и действиях. “Это не красота вообще, а красота, присущая назначению

данного предмета, а также материалу, из которого он сделан... Чашка хороша, если

из нее удобно и приятно пить чай и если она при этом сохраняет первородную

прелесть глины, побывавшей в руках гончара” [217, с. 39].

Югэн (“внутренняя глубина, сокровенное”) “воплощает собою мастерство