Повседневная жизнь египетских богов

В этот момент творение в подлинном смысле слова еще не началось, демиург еще не пришел в движение. Пока мы на подготовительном этапе. За ним последует процесс, о котором сообщают другие тексты. Вновь творец говорит: «Я заставил воссуществовать мои члены моей силой; я тот, кто создал себя; я изготовил обличье свое по замыслу своему», ^{27} «Я воссуществовал в качестве „Становящегося“; я воссуществовал и воссуществовало Существование. Воссуществовали все сущности после того, как я воссуществовал; многочисленны сущности, которые вышли из уст моих. В то время, когда неба не существовало, земли не существовало, когда не были созданы ни твердая почва, ни змеи, находившиеся на этом месте, я сотворил их несколько в качестве Неподвижных в Изначальном Океане, когда я не нашел еще места, на которое опереться». ^{28} Перед самым творением посредством слова, которое было его первым проявлением жизни, демиург создает свое физическое тело, а затем нескольких змей. Эти змеи помогают ему в ходе творения, в то время как яйцо, из скорлупы которого должно было выйти солнце, появилось, согласно разным версиям, то ли из глубин Океана, то ли упав с неба. ^{29} Для этих пресмыкающихся — подземных тварей, не знающих ничего, кроме темноты, коль скоро смены дня и ночи еще не возникло, — единственным смыслом существования было находиться «на этом месте», на участке твердой земли, опершись на который демиург стал творить свет и, по мере расширения этой земли, — множество существ. Обитая под землей, они предвещают появление из вод первого холма; они — первые его обитатели. Не предсуществуя творению, как Изначальный Океан или демиург, эти несколько змей остаются пленниками предшествующего ему времени. Творение ставит перед ними барьер, который они не могут преодолеть; когда творение завершится, они, как говорят тексты, «завершат их время» и умрут. Это будут первые усопшие в этом мире. Но, как мы узнаем сверх того, если их собственная судьба была определена самим творцом, то «их земное потомство не пресеклось». ^{30} Это потомство — не что иное, как сотворенный мир и существа, которые пришли им на смену. Поскольку смерть их предков, которая должна была произойти, очень огорчила демиурга, он решил забальзамировать их тела и каждый год в определенный день приносить дары на их гробницу. Эти дары позволяли «их глоткам дышать в качестве жизни, пока не наступит следующая пора его прихода». ^{31} Первые усопшие, первые существа, подвергшиеся бальзамированию, они таким образом стали первыми объектами заупокойного культа, то есть культа предков. Как мы увидим, то же самое будет происходить и с основоположниками всех последующих эпох.

После того как мир был сотворен, в нем обосновались боги и люди. Боги правили на земле, сменяя друг друга, и это был золотой век. Однако в конце концов люди взбунтовались, и боги удалились в небесные выси. Царская власть на земле перешла тогда к «спутникам Хора», которые стали предвестниками династий царей-людей и предшествовали им. Позже они разделят судьбу предшественников творения и их культы смешаются. ^{32} Именно этому периоду земного царствования богов, богатому разными событиями и описанному здесь в нескольких словах, будет посвящена первая часть этой книги. Мы увидим, что на каждом шагу нам придется иметь дело с обычными смертями, хотя речь и идет о богах. Смерть приносили войны и раздоры, которые, как можно понять, начались с первой поры существования мира. Тогда, как и всегда, можно было как убить невиновного, так и покарать того, кто угрожал установленному порядку.

После того как люди завершат свою земную судьбу, наступит конец и вместе с этим закончатся «шум и ярость». ^{33} Однако так же как до творения не было пустоты, «ничего», так и конец света не станет концом всего. То, что не было сотворено, не может быть уничтожено. Таким образом, и Изначальный Океан, и демиург, которые предсуществовали творению, вновь станут существовать и обретут себя после конца света. По сути, они были обособлены друг от друга актом творения.

Демиург, боги, люди и все существа живут в сотворенном пространстве; Изначальный Океан отброшен на его периферию. ^{34} Но творение, обособление демиурга, смерть змей-предшественников творения не оставили Океан пустым и неподвижным, вопреки тому, что можно было бы подумать. Его колеблют периодические движения и населяют разные существа. Регулярный разлив Нила — одно из его проявлений в первоначальном качестве; однако разлив не окажет благотворного действия до тех пор, пока вода не уйдет, освободив землю для обработки. Возможность слишком низкого или слишком высокого разлива — это постоянный повод для беспокойства. Именно в пункте соприкосновения Океана и сотворенного мира заходящее Солнце погружается в глубины, которые должны породить его снова. Но именно здесь его подстерегает огромный змей, и каждое утро, как только Солнце восходит, он нападает на ладью, в которой оно плывет. И каждое утро змей оказывается поверженным. ^{35}

Мы узнаем, что это демон, «рыщущий окрест, дабы не были больше отделены друг от друга времена года и нельзя было различить очертания теней». ^{36} Мы встречаем выражения, описывающие полумрак, отсутствие дня и ночи, времен года, — черты, свойственные несотворенному миру и вместе с тем являющиеся предвестниками конца света. Изначальный Океан, чьи воды обладают возрождающей силой, скрывает также и начала, противоположные порядку в сотворенном мире. Эти начала выдают всепоглощающую потребность хаоса отвоевать пространство, похищенное у него актом творения. Один фрагмент литературного текста превозносит добродетели демиурга: «Люди, паства бога, хорошо обеспечены, он сотворил для них небо и землю, он подавил алчность вод, он сотворил воздух, чтобы оживлять их ноздри». ^{37} Эта «алчность», ненасытность, остаточная ярость Изначального Океана ^{38} побеждается каждое утро в змее; она удерживается на периферии мира благодетельной силой Солнца. Но только его ежедневное возрождение, обусловленное Порядком, позволяет удерживать «алчность» Океана вдали. Уважение к Порядку, который должен соблюдаться всеми, — вот лучшая гарантия равновесия, которое он воплощает и которое содействует равновесию между созданным и несозданным.

Но поскольку Изначальный Океан не перестал угрожать творению, а демиурга не сдержит никакое противодействие, не станет ли конец света неотвратимым, что бы ни делалось богами и людьми? Во всяком случае, он предсказан: «Пеликан предскажет, Сияющий проявит себя, Великий поднимется, и Эннеада примется кричать, долина будет перегорожена, два предела соединятся, два берега сольются, дороги станут непроходимыми, и склоны обрушатся перед теми, кто захочет бежать». ^{39} Пеликан, солнечная птица, символизирует своим огромным клювом дверь, через которую утренняя звезда входит в наш мир и покидает его. Живя на краю вселенной, она знает, что произойдет однажды. Границы сотворенного мира соединятся, наложатся одна на другую, уничтожив тварное пространство между ними и не оставив никакого пути для бегства. Значит ли это, что хаос победит, или, вернее, что демиург поддастся ему? В знаменитой главе Книги мертвых ^{40} бог-творец жалуется Тоту, богу мудрости: «О Тот, что следует сделать с Детьми Нут? Они разожгли войну, они вызвали ссоры, они устроили беспорядки, они разожгли бунт, они убивали, они ввергали в узилища — словом, они уменьшили все, что было великим, во всем, что я сотворил».