Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций

Конечно, не стоит всерьез принимать тезис о демонизации социализирующих тенденций в самом широком их смысле, но стоит поставить вопрос «кто социализирует?». Если это современные СМИ и политические деятели, то в действительности массовое сознание отдалено от «доброго, разумного, вечного». Концепции, построенные на идеологии и господствующем типе культуры, эти назидательные импульсы к долженствованию, эти претендующие на истину в последней инстанции метанаррации задают правила и границы реализации процессуальности (векторности) должного, определяют горизонт действий. А то, что выходит за пределы этих правил и границ, воспринимается как маргинализм, достойный осуждения.

Современные консьюмеры не гнушаются идти в ногу со временем, меняя собственные ценности вслед за переоценкой ценностей авторитетным и влиятельным актором. Если раньше у власти стояли одни, то и массы были за них, а если впоследствии власть получили другие, то и массы переметнулись на их сторону. Такое перевертывание бывает следствием меркантильности и ментально-этической скудности человека, мысль и действие которого возникают вовне, а не внутри, исходят от авторитета, коему следует поклоняться, потому что «так надо». В других случаях причиной идеологического перевертывания является вполне осознанная политическая проституция, за счет которой держатся всякого рода этатисты.

Конформизм и подхалимство бесчестны, но выгодны тем, кто с их помощью извлекает довольно серьезные материальные дивиденды. Они могут в глубине души быть не согласны с политикой своих кормчих, но внешне демонстрируют полное согласие и одобрение. И стоит только лидерам споткнуться, как их внешне преданные подопечные перестанут быть таковыми и, воспользовавшись моментом, ополчатся против них же. Конформисты сидят и ждут, куда повеет ветер, приготовив парус для дальнейшего плавания. Так, потребительски ориентированные представители партии власти, у которых жажда к наживе доминирует над идеалами и принципами, в случае серьезного шатания трона под властным истеблишментом готовы будут перебежать на сторону, например, либерального крыла, которое сегодня с некоторой долей успешности оппонирует власти. Они и сейчас, после активизации митингующих либералов, начинают задумываться о возможных переменах в конъюнктуре и боятся допускать неосторожных шагов, лавируя согласно императиву «и нашим и вашим». Многие из них воздерживаются от жесткой критики либеральной оппозиции, дабы не сжечь мосты и не перегнуть палку; вдруг критикуемые займут власть, а ругать тех, кто в потенциальном смысле может получить серьезные политические преференции, стратегически неэффективно. Принципу «на том стою и не могу иначе» здесь нет места. «Люди вступают в сделку со своей совестью, и нравственная цена тем выше, чем больше общественные последствия нашего двуличия»^[121], ― пишет А. А. Бодалев. Тем самым попираются настоящие общечеловеческие ценности. Античный философ Антисфен говорил: «Лучше достаться воронам, чем попасть к льстецам. Те пожирают мертвых, а эти — живых». А когда его хвалили плохие люди, он сказал: «Боюсь, не сделал ли я чего-нибудь дурного»^[122].

Конформист следует идеологеме: для того, чтобы жить хорошей потребительской жизнью, нужно быть «современным» и прислуживать тому, кто управляет СЕГОДНЯ, а не ВЧЕРА. Ибо счастье забывшего о чести и достоинстве человека зависит от степени его гармонии с внешней средой. Конформист, хоть и демонстрирует преданность властному истеблишменту, в реальности никому преданности не проявляет, и когда власть меняется, он готов кланяться новым, пришедшим на смену прежним, политическим силам, забывая о своей преданности предыдущим. Рука, ранее поглаживавшая партбилет атеистической партии, теперь спокойно крестится, и эту беспринципность особо ярко проявил, например, Н. Михалков. Иные времена — иные идолы. Когда человек — неважно, чиновник ли это или заслуженный деятель культуры — всегда рядом с правительством, которое меняется, когда взлет его карьеры начался в годы Советского Союза, когда она успешно развивалась в ельцинский период и когда она не теряет себя сегодня, и при этом человек не отдалялся и не отдаляется от кремлевских коридоров, нужно говорить не столько о гениальной приспособленности данного субъекта к реалиям дня, сколько о гениальной беспринципности. Хватает обывателей, способных устроиться и сделать карьеру при любом идеологическом и политическом режиме, готовых произносить любые лозунги и мировоззренческие формулы, совершенно не заботясь об их содержании. Главное — не содержание слов, а их эффективность при построении карьеры и наполнении своей жизни потребительскими благами. Конформист не проявляет преданности душой и сердцем одному конкретному политическому актору, а готов служить любому актору, лишь бы тот имел самый высокий статус, лишь бы тот оставался сильнейшим. Приоритет силы для конформиста более значим, чем приоритет идеологии и системы действий. Даже если сильнейший стоит далеко от реализации социального блага, конформиста это не смущает. Поэтому важным для конформиста является не идейно-деятельностная направленность актора, а всего лишь его статус и сила. К государству и к отправляемой политике он относится как к сугубо инструментальной ценности, из которой можно извлечь определенную меркантильную выгоду.

Больно смотреть на профессуру, ранее прославляющую социалистическое мироустройство, а затем ударившуюся в «научное» обоснование необходимости рынка. Только саркастический смех вызывают журналисты, «в силу объективных обстоятельств» поменявшие политическую окраску. Что же они делали раньше, почему в 1970-х и 1980-х не ругали «совок», а в 1990-х внезапно обрушили на него всю свою злобу? Боялись, конечно. А потом испугались уже не «совка», а утвердившейся нормы, согласно которой ругать прежний режим стало хорошим тоном. Вот и поступали в соответствии с правилом, забывая о том, что слова человека чего-то стоят тогда, когда они произносятся в условиях, запрещающих эти слова. Критиковать советское руководство сейчас каждый мастак, попробовал бы он это сделать во время существования этого руководства. Е.Т. Гайдар ранее заведовал экономическим отделом журнала «Коммунист» и писал прославляющие социализм статьи, а потом вдруг, идя в ногу со временем и гармонизируя свое состояние с состоянием внешней среды, проявил качества политической проститутки, кардинально поменяв идеологию, и в итоге сделал головокружительную карьеру.

Безыдейные обыватели представляют собой серьезную проблему для общества и страны, так как своей конформностью только множат зло. Им неведомо элементарное чувство человеческого достоинства, гражданственность. Послушные, верноподданные приспешники системы живут в мире абсурда и, становясь еще большими «идейными» приспешниками, расширяют сферу абсурда. Они думают, что живут в реальности, а на самом деле это не так; утратив экзистенциальное существование, они упорствуют, обрекая себя на еще большее несуществование. Они продуцируют симулякры. Конформист ищет твердую опору, которую ему обеспечит конформизм, и он ее находит — твердую опору симулякра. Гражданин, не боящийся говорить о недостатках политического режима, находит зыбкую опору реальности; пусть зыбкую и шаткую, но принадлежащую реальности, а не симулякрам. И если нравственные силы вступают в сделку с безнравственными аспектами властных решений, они непременно превращаются в свою противоположность, в которой от первоначальной нравственности ничего не остается. Чувство собственного достоинства оказывается слабее чувства страха или соблазна перед более заманчивыми перспективами.

Высшим проявлением гражданского долга является не собачья преданность по отношению к власти, а, наоборот, стойкость перед ней. Власти выгодно культивировать конформизм, поощрять этот вид рабства, создавать в массах отвращение к Реальности, нежелание и неготовчость с ней встретиться лицом к лицу, выдержать ее пристальный взгляд. Культивирование потребительского конформизма приводит к моральной и интеллектуальной ограниченности, деградации сознательной сферы, примитивизации мышления, переориентации внимания от сложных и серьезных социальных проблем к сугубо личным, редукции ценностных ориентаций, развитию эгоизма, падению социально-политической активности.