Всеобщая история искусств в шести томах. Том 4 (с иллюстрациями)

Более чем кто-либо из современных ему живописцев, Мурильо стремился сохранить традиции реализма. Но он всегда оставался при этом художником своей темы. В противоположность драматической выразительности Риберы и эпической строгости Сурбарана Мурильо обычно считается художником лирического плана. Многое по-иному звучит в его картинах на религиозные сюжеты, в которых нет ни страстной силы, ни внутреннего напряжения человеческих чувств, ни яркой обрисовки характеров. Они более интимны, непосредственны, мягки по настроению. ЭТОМУ способствует и живописная манера: нежная цветовая гамма, серебристая воздушная дымка, окутывающая фигуры, тонкая светотеневая моделировка. Впечатление безмятежного, разлитого в природе и охватившего людей покоя рождает эрмитажная картина «Отдых на пути в Египет» (1665/70); сценой бесхитростного, немного сентиментального семейного счастья кажется «Святое семейство» (1645—1650; Прадо). В своих лучших полотнах Мурильо сохранил, вопреки религиозному сюжету, ощущение реальности, народность образов, он часто вводил в композиции элементы жанра («Милостыня Диего де Алькала», 1645, Мадрид, Академия Сан Фернандо; «Моисей, высекающий воду из скалы» из цикла 1671—1674 гг. для севильской церкви Каридад), пейзажи, написанные с большим поэтическим чувством («Исаак, благословляющий Иакова», 1650-е гг.; Эрмитаж).

Наиболее явно реалистические тенденции выражены в жанровых картинах Мурильо, изображающих нищих ребятишек севильских улиц, хотя и они не свободны от сентиментальности. Дети едят, болтают, играют в кости. Мурильо передает здесь непосредственность детских радостей и мимолетных огорчений. Произведения эти представляют новый по сравнению с бодегонес этап в области испанской бытовой живописи. Мастер более широко показывает окружающую среду, внося в свои полотна нотки повествовательности и юмора, незнакомые испанскому жанру.

Мурильо. Мадонна с младенцем («Мадонна-цыганка»). Фрагмент. 1670-е гг. Рим, галлерея Корсики.

Мурильо. Мальчики с фруктами. Между 1645 и 1655 гг. Мюнхен, Старая пинакотека.

Однако новый исторический этап, на который приходится творчество Мурильо, наложил неизгладимый отпечаток на его искусство. Трудно иногда представить, что он младший современник Веласкеса, Риберы, Сурбарана,— так подчас фальшивы, приторны, далеки от жизни его некоторые произведения. Поэтическое чувство нередко подменяется у него слащавой умиленностью. Это сказывается и в религиозных композициях Муридьо и в его многочисленных «Мадоннах», написанных с черноглазых андалузок. Некоторые из них воплощают более жизненный идеал женской красоты («Мадонна-цыганка» в римском собрании Корсики), но большинство — слащавы, неестественны, полны удивительной душевной аморфности («Мадонна с салфеткой» Севильского музея; «Мадонна с младенцем», ок. 1670, Дрезденская галлерея; «Непорочное зачатие», ок. 1678, Лувр). Живописное выполнение этих произведений отличается вялостью формы, безжизненностью и банальностью колорита.

Обобщающая тенденция у него граничит с откровенной идеализацией действительности, выступающей в преображенном, нередко мистическом аспекте. Не случайно поэтому худшими сторонами своего творчества Мурильо близок итальянскому академизму и барочному церковному искусству.

Длительный застой художественной культуры Испании продолжался в течение 18 столетия. Ее новый подъем относится уже к рубежу 18 и 19 вв. и связан с творчеством Гойи.

Искусство Фландрии

Ю.Д.Колпинский(введение и раздел о Рубенсе);Т.П.Каптерева

Разделение Нидерландов на Фландрию (С 17 в. под Фландрией подразумевалась не только собственно Фландрия, самая богатая область южных Нидерландов, но и все южные Нидерланды в целом.) и Голландию было обусловлено развитием нидерландской буржуазной революции. Феодальное дворянство Фландрии вместе с местной крупной буржуазией, испуганные размахом народного революционного движения, пошли на компромисс с испанскими Габсбургами и предали революцию. Аррасская уния 1579 г. была выражением этого компромисса; она закрепила протекторат испанской монархии над южными провинциями. Вокруг испанских наместников сгруппировалось дворянство и католическое духовенство Фландрии. Ценой предательства национальных интересов дворянство сумело сохранить ряд своих сословных привилегий, а фламандская крупная буржуазия, скупая земли и приобретая дворянские звания, сама превращалась в своеобразную земельную аристократию. Католицизм сохранил в стране свои господствующие позиции.

Развитие буржуазных отношений если и не было окончательно приостановлено, то все же значительно замедлилось. Ряд важнейших отраслей промышленности потерпел значительный ущерб. Самый большой город Фландрии Антверпен после разгрома его в 1576 г. испанскими войсками потерял свое былое значение центра мировой торговли и денежного рынка. Все же в течение первой половины 17 в. в оправившейся от военной разрухи стране наблюдался некоторый экономический подъем.

В условиях победы абсолютистско-дворянских сил буржуазия была вынуждена вкладывать в землю часть капиталов, не нашедших приложения в области промышленности. Наряду с сельским хозяйством известное развитие получили также и некоторые новые отрасли промышленности (шелкоткацкое, кружевное, стекольное). Несмотря на то, что этот подъем носил ограниченный и временный характер и происходил в обстановке упадка политической активности нации, он все же не мог не оказать своего влияния на эволюцию культуры. Но еще большее значение для последней имел тот факт, что нидерландская революция, даже потерпев во Фландрии поражение, пробудила в народе неисчерпанные силы, воздействие которых явственно ощущается во фламандской художественной культуре.

В 17 в. прогрессивные общественные тенденции во Фландрии воплотились главным образом в области искусства, где они выразились, не входя в открытое противоречие с господствующим строем и господствующей идеологией.

Период расцвета фламандского искусства охватывает собой первую половину 17 в. Именно в это время складывается замечательная фламандская художественная школа, занявшая выдающееся место в истории европейской культуры и давшая таких мастеров, как Рубенс, Ван Дейк, Иордане, Снейдерс, Браувер.

Заказы для дворцов, храмов и для различных корпораций, особенно в первой половине века, способствовали широкому распространению в живописи монументально-декоративных тенденций. Именно в живописи с наибольшей полнотой выразились прогрессивные черты культуры Фландрии: реализм, народность, яркая жизнерадостность, торжественная праздничность образов.

В условиях Фландрии официально господствующим искусством было барокко. Более того, именно Фландрия наряду с Италией явилась в первой половине 17 в. одним из основных очагов формирования барочного направления в искусстве. Однако фламандское барокко во многом существенно отличалось от итальянского. Искусство Рубенса, Иорданса, Снейдерса и других мастеров в приподнятых и торжественных формах отражало дух жизнеутверждающего оптимизма, порожденный жизненными силами фламандского общества. Именно эта особенность развития барокко во Фландрии, выраженная в искусстве Рубенса, давала возможность развития реалистических черт в рамках самой барочной системы, и притом в гораздо большей мере, чем это было возможно в Италии.

Период относительного подъема во Фландрии завершается примерно к середине 17 века. Под гнетом испанского абсолютизма фламандская экономика приходит в упадок. Общественная и культурная жизнь Фландрии приобретает все более застойный, консервативный характер.

* * *

Установление испанского протектората и сохранение католицизма в качестве господствующей религии вызвали во фламандской культовой архитектуре 17 в. распространение форм римского барокко, пропагандируемого иезуитами. Прообразом некоторых ранних фламандских церковных построек была церковь Джезу в Риме (не сохранившаяся до нашего времени иезуитская церковь 1606—1616 гг. в Брюсселе работы Ж. Франкара, церковь св. Карла Борромея в Антверпене П. Хейсенса, 1614—1621 гг.). Однако вскоре зодчие Фландрии сумели на основе местных традиций создать самобытный вариант барокко. Его отличает не столько изощренность и оригинальность плановых и объемно-пространственных решений, сколько общий дух торжественной и праздничной декоративности, который нашел наиболее полное выражение в фасадах зданий. Среди лучших произведений архитектуры второй половины столетия можно назвать церковь св. Михаила в Лувене (1650—1666) Г. Хесиуса и брюссельскую церковь Иоанна Крестителя ордена бегинок (1657—1676). Ее автор Лукас Файдхербе из Малина (1617—1697), один из наиболее известных фламандских зодчих и скульпторов 17 столетия, применил здесь оригинальное решение фасада в виде трех фронтонов, из которых центральный господствует над боковыми. Широко использованы тройные и двойные пилястры, колонны, волюты, разорванные фронтоны и различные декоративные мотивы. Файдхербе сумел связать воедино отдельные элементы этой изящной постройки, отличающейся сложным и прихотливым силуэтом.