Явление украинки народу (СИ)

Однако, эти соседи, праславянские племена "украинских" территорий – агафирсы, гипербореи, будины, своим особым отношением к женщине, любвеобильностью и раскованностью, удивляли даже греков: "Агафирсы – самое изнеженное племя. Они обычно носят золотые украшения и сообща сходятся с женщинами, чтобы всем быть братьями и как родные не завидовать и не враждовать между собой", – писал Геродот.

На фоне безусловного поклонения скифами мечу-Аресу, невероятно любопытен и загадочен следующий нюанс: на "скифском золоте" чаще всего изображена богиня любви – Аргимпаса. Вот, оказывается, кого в действительности почитали скифские цари и их подчинённые.

Афродиту-Аргимпасу весьма чтили сарматы – святилища они воздвигали только в её честь. Особенностью сарматского строя была гинекократия – высокое положение в обществе женщин, своего рода матриархат. Само слово "сарматы" означает "женоподвластные". Сарматские женщины были не только хозяйками и воспитателями детей, но и нередко занимали в иерархии племени самое высокое место – "Путеводитель" Скилакса Кариандского сообщает, что сарматские женщины держали в своих руках бразды правления часто. Это подтверждают и записи Полиэна (II в н.э.), рассказывающего о предводительницах сарматских племён царицах Тиргатао и Амаги.

Сарматки являлись наравне с мужчинами воинами. В могилу умершей женщины, даже девочки, кроме украшений бывало клали оружие. А родовое кладбище формировалось вокруг захоронения предводительницы, которую почитали праматерью.

Античные авторы сообщали, что сарматские женщины прекрасно ездили верхом, метали дротики и стреляли из луков. А чтобы этому занятию не мешала правая грудь, они её, бывало, удаляли. В общем, дамы были весьма и весьма эмансипированы, на равных участвовали в "разборках". Любили поохотиться, иногда выезжали на кабана с мужьями, иногда и без них. Всё это их соседям грекам, воспринимающих жену не более, чем прислугу, казалось настолько невероятным, что они складывали о сарматках легенды. В частности, о загадочных амазонках.

С более чем греческой лёгкостью относились к женщине славяне, которые "имели же по две и по три жены", и жили все вместе в радости и любви. Не ревнивый народ славянский, ох не ревнивый!

Интересное наблюдение насчёт "любовной гостеприимности" славян, которых он, как тогда было принято, называет скифами, оставил нам некто Приск Панийский, путешествующий через наши земли в V веке н.э.: "Правившая в селении женщина… послала нам пищу и красивых женщин для соития. Это по-скифски знак уважения. Ласково поблагодарив женщин за предложенную еду, мы отказались от сношения с ними".

Славянские женщины отличались не только любвеобильностью, но и верностью: многие из них после смерти мужа сами, по доброй воле, давали себя умертвить и отправлялись к нему в иной мир: "Если у покойного было три жены и одна из них утверждает, что она любила его, то приносит она к трупу его два столба…" Что дальше, вы догадываетесь.

Традиция многожёнства объясняется скорее всего тем, что мужчин на хуторах было мало – их кочевники уводили в рабство. Потому женщины вынуждены были заниматься неженским трудом. Этот фактор, а также влияние ассимилировавшихся со славянами сарматов, определили роль женщины в славянском обществе наравне с мужской. А порой и выше: "Властвуют жены эти над мужьями своими и повелевают ими", – сообщает Нестор-летописец.

Основной ячейкой Древней Руси являлась, несомненно, семья. Одно из лучших тому подтверждений – обширная и детально проработанная терминология родственных отношений. Письменные источники скупо освещают любовную сторону жизни наших предков. Однако даже косвенные данные позволяют сделать любопытные выводы.

Например, такой. Не торопясь принимать христианство, жители Руси по славянской традиции продолжали сходиться "на игрища, на плясы, на всякие бесовские песни", где "умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены". Жёны же "любви предавались, сколько хотели, не сдерживаемые своими мужьями и не стыдясь". Киевские князья-варяги поначалу даже и не думали с этим как-то бороться, ведь у скандинавов эта часть жизни подобна: в Швеции даже после принятия христианства – вплоть до конца XI века – господствовало многожёнство. И Рюриковичам, судя по всему, отнюдь не чужды были "шведские нравы". В частности, Владимиру Великому, у которого кроме семи жён "наложниц было 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове".

Первый закон, направленный против языческих традиций любви, был учреждён Ярославом Мудрым – он ввёл денежные наказания за многожёнство, адюльтер, инцест, несанкционированный разрыв брачных уз, рождение "незаконного" ребёнка, пошибание (изнасилование), романтическую связь с духовным лицом или монашкой, "неуставные отношения" с иноверцами, животными и прочими не легитимными объектами половой жизни. За пошибание, к примеру, полагалось отдать в казну 30 гривен за простолюдинку (вроде, немного) и 1,6 кг. золота за боярыню. И коль скоро правителю понадобилось издавать подобный закон, значит всё это на Руси было в избытке.

Благодаря этому указу, а, может, по традиции, правовой статус женщины на Руси был выше, чем в Европе: полагались высокие штрафы даже за оскорбление её "срамными словами". Наложница или рабыня после смерти господина становилась свободной, жена наследовала имущество мужа: на вдов киевские ловеласы заглядывались особенно.

Как могла, "наезжала" на свободы нравов церковь. Ею была разработана система брачных отношений, наполненная разнообразными запретами и ограничивавшая сексуальные связи примерно стами днями в году. Греховно было заниматься любовью во время постов, и, почему-то, в пятницу, субботу и воскресенье. Собственно, по мнению церкви, грешно заниматься любовью в принципе! Даже думать об этом! Сексуальные отношения в браке хоть и воспринимались церковью меньшим злом, чем распутство, однако и они, "акы содомъскый грех", отмечались печатью безнравственности.

К церковным заповедям население Руси, судя по всему, относилось без должного уразумения и поступало по слову апостола: "Где умножится грех, там преизобилует благодать" – гаремы у влиятельных лиц существовали не только в дохристианской Руси, но и в более позднее время; сохранение девушкой "чистоты", а женщиной верности культивировалось лишь в родовых семьях, "простецы" же внебрачные связи считали нормой – в "игрищах" и "шатаниях" принимали участие не только акселерированные нимфетки и юные отроки, но и "мужатые жёны": "Когда бо придёт самый этот праздник, мало не весь град возьмётся за бубны и сопели… И всякими неподобными играми сатанинскими [занимаются] плесканием и плясанием. Жены ж и девки – главами кивают, устами кличут всескверные песни, хребтом виляют, ногами скачут и топчут. Тут есть мужам и отрокам великое падение на женское и девичье шатание. Тако же и жёнам мужатым беззаконное осквернение тут же…", – сообщает летопись.

Жемчужины самобытного ожерелья

Культ женщины достался и Украине. Земледельческие цивилизации всегда связывали культ Любви с плодородием, усматривали сакральную связь между образами Матери-Земли и Матери-Женщины. Украинская женщина – с её властностью, непосредственностью, богатейшими палитрами любви, понятие для украинцев архетипичное. Даже ведьма в украинском представлении – это не "баба Яга", не холодная мертвячка, а весьма жизнерадостная и привлекательная особа. Она модная, умная, имеющая оглушительный успех у мужчин, которые, готовы заподозрить в "ведьомвстве" любую. Особенно ту, которая "приворожила", от которой потерял голову.