Неизвестные байки старого Петербурга

На основании этой записи мадам Ксантипова и собиралась заставить ответить Круглова за свой поступок. Отпираться от «очевидных» доказательств у невыспавшегося Круглова не было сил. Он был согласен на все, только бы его оставили в покое. Мадам Ксантипова потребовала сделать Леночке официальное предложение, «дабы мы могли отказать вам в ее руке» и таким образом «свести пятно, тень от которого падает на наш род». Круглов согласился.

Предложение он сделал как положено: «Прошу руки вашей дочери, сударыня, благословите». Его благосклонно выслушали и… с радостью благословили. Мадам Ксантипова распростерла объятия, назвав Круглова сыночком, а «невеста» просто сияла от счастья. Идти на попятную не представлялось возможным, поскольку вся «комедия» проходила при специально приглашенных свидетелях. Посему оставалось только изображать восторг, тихо ненавидеть мадам Ксантипову и готовиться к свадьбе.

Как-то сто лет назад жильцы одного из петербургских домов наблюдали во дворе сцену, не поддававшуюся разумному объяснению. На земле была разостлана белоснежная скатерть, на ней стоял здоровый черкасский бык, а на его спине стойку на руках исполнял одетый в акробатическое трико молодой человек, у которого на вытянутых ногах помещался вверх ножками обеденный стол. Всю эту грозившую рухнуть пирамиду снимал фотограф, а вокруг него бегал, раздавая указания, какой-то господинчик. В тщедушном молодом человеке, балансировавшем на быке, домовладелица признала своего квартиранта Вьюшкина Афанасия Павловича. Вот уже три дня он создавал беспокойство соседям тем, что учился делать стойку на руках, бессовестно роняя при этом стулья и опрокидывая стол. Для «мучительного перенесения ушибов собственного тела» у молодого человека имелись весьма веские основания.

Случилось Афанасию занять у своего приятеля 500 рублей «под женитьбу». И так как невестино приданое составляло 25 тысяч рублей, в долг он взял без особого опасения. Но неожиданно будущая супруга поставила условие: замужество состоится лишь в том случае, если претендент на руку и на ее капиталец будет не только сильным духом, но и обязательно сильным телом мужчиной.

Вьюшкин, юноша «нежного телосложения», пребывал в полном отчаянии. На его счастье, приятель-кредитор взялся разрешить дело всего за тысячу рублей. Он пообещал Афанасию сделать из него в самые сжатые сроки настоящего атлета. Для этого Вьюшкину только и требуется, что за несколько дней выучиться стоять на руках да раздобыть у хозяйки белую скатерть. Об остальных составляющих успеха обещал побеспокоиться сам организатор. Уже через три дня воодушевленный, но ничего не понимающий Афанасий отправил своему «спасителю» телеграмму: «Я на руках, от вас зависит поставить меня на ноги». Пару часов спустя приятель привел к нему фотографа с аппаратом и живого быка. И после часовой возни и разных промахов с сооружением пирамиды был сделан отличный снимок. На нем при «правильном рассмотрении» Афанасий стоял на столе и держал на вытянутых руках живого быка, скатерть же создавала эффект белого потолка. Когда фотографию как доказательство предъявили невесте, девица была всерьез очарована мощью будущего супруга. Правда, дело чуть не испортила бдительная сваха, которой показалось весьма странным то обстоятельство, что длинный хвост быка на фото браво торчит вверх, тогда как явно должен свисать вниз. Но любознательность ее усмирили парой сотен рублей. Свадьбу сыграли на славу. Жених на всякий случай перебинтовал левую руку, дабы никто не заставил его носить на руках невесту.

В начале 1900 года Петербург столкнулся с серьезной проблемой. Оказалось, что за предыдущее десятилетие количество заключаемых браков в городе снизилось в несколько раз. И не то чтобы люди перестали влюбляться, они просто перестали жениться. Городские власти одной из причин сложившейся ситуации считали слишком высокие цены на жилье и даже пытались заставить домовладельцев снизить расценки. Но то ли квартирным хозяевам не очень понравилась эта идея, то ли у юношей и девушек были свои планы на жизнь, свадеб от этого в Питере не прибавилось. И если власти, занятые другими делами, отложили решение этого вопроса до лучших времен, то некоторые родители юных барышень зачастую брали в свои руки заботу о предотвращении демографического кризиса.

Среди таких «энтузиастов-родителей» оказался владелец нескольких небольших магазинов кондитерских изделий. Задача у Тита Кондратьича осложнялась тем, что «в его хозяйстве» имелись целых три дочери. Он предвидел грядущие колоссальные мучения, связанные с поиском женихов для всего этого великолепия, поэтому заранее скопил кругленькую сумму на брачные расходы.

Сложности начались уже со старшей дочерью. Для нее отец сравнительно быстро нашел жениха, сына своего товарища, который за «некоторое» вознаграждение, был не прочь жениться. Кондитер помимо положенного приданого собирался дать еще 15 тысяч рублей компенсации. Но поскольку у невесты имелся один небольшой изъян — черное пятно на носу, потенциальный муж наотрез отказался за такие деньги идти к алтарю. Дело никак не клеилось. Лишь после долгих споров и уговоров, сойдясь на 100 тысячах, удалось сыграть свадьбу и отправить молодоженов на выставку в Париж.

Второй дочери повезло больше: с лицом у нее было все в порядке, поэтому за те же 15 тысяч рублей ее без вопросов собирался взять в жены один молодой купец. Все было готово к свадьбе, когда жених пришел к папаше за обещанными деньгами. Но тот вместо ассигнаций, собираясь сэкономить, неожиданно вручил ему ценные бумаги якобы на ту же сумму. Бумаги были сомнительные. Жених навел справки по поводу «подарка» будущего тестя — оказалось, что стоят бумаги явно меньше, и отправился к Кондратьичу выяснять отношения. Тот начал его заверять, что бумаги хорошие и вот-вот поднимутся в цене, а тогда на них «без сомнения, можно будет сделать состояние». Но практичный жених стоял на своем: либо он получает по договору рубль к рублю, либо свадьбы не бывать. После таких слов теща и невеста не замедлили кинуться в крик и вой, а порядком издерганный отец вытащил заранее заготовленную пачку банкнот. Но и на этом отцовские злоключения не закончились.

С младшей дочерью купца произошел совсем уж неприятный случай. Ее отдали за молодого человека из весьма приличной семьи, полагая его хорошей партией. Девушка была здорова и блистала красотой. Справили свадьбу, через девять месяцев родился ребенок. Каков же был ужас молодой жены, когда спустя год с небольшим после женитьбы на лице ее мужа проявились признаки ужасно запущенной «интимной» болезни, которую он приобрел в результате общения с уличными дамами. Сомневаться в диагнозе не приходилось — у муженька попросту провалился нос. В ужасе убежав с ребенком домой к родителям, женщина стала требовать развода. Однако поскольку в то время браков заключалось очень мало, развод давали весьма неохотно, тем более что инициатором была женщина. История могла получить огласку, и молодой супруг, забеспокоившись, свалил всю вину на жену, дескать, это она его заразила. Обиженная супруга оказалась дамой весьма принципиальной и энергичной, поэтому отправилась по соответствующим врачам, которые, обследовав ее и ребенка, пришли к заключению, что оба они абсолютно здоровы — на данной стадии болезнь ее супруга была уже не опасна, от него нельзя было заразиться. Развод ей все-таки дали. А за молчание о происшедшем родители несостоявшегося отца семейства предложили девушке и ее отцу деньги, с лихвой перекрывавшие сумму приданого всех трех дочерей.

Однако недолго купец наслаждался «удачно» возвращенным капиталом. Следом за младшей дочерью, которая наотрез отказалась даже думать о новой женитьбе, домой вернулись и остальные. Старшую муж, называя уродиной, всячески третировал и в итоге просто выгнал из дома, а у средней супруг погорел на каких-то финансовых махинациях и, скрываясь от кредиторов, бросил жену без средств к существованию. Дочки вернулись под отцовскую крышу. Но неутомимый Тит Кондратьич, слегка погоревав, решил не сдаваться и начал новые свадебные маневры…