Технология власти

Первые ответы ищут закономерности в исторических аналогиях или в личных качествах человека. Последний ответ ищет алиби для соучастников сталинских злодеяний, хотя и правильно подчеркивает, что Сталин далеко не был "безумным деспотом". Однако Сталин не был и политичес

138 Там же.

139 Н. С. Хрущев. "Доклад на закрытом заседании XX съезда

КПСС", стр. 59.

ким актером, который повторял на русской сцене давно заученные роли из старых трагедий - деспотов, тиранов или даже термидорианцев - лишь бы все шло "согласно истории". Да, он апеллировал и к истории, но чтобы брать из нее то, чего не было, но должно было быть для успеха дела. Апеллировал не столько к успехам исторических фигур своего характера (если вообще были таковые), сколько к урокам их конечных падений, чтобы избежать самому этой судьбы. По этой части, конечно, мы не найдем никаких прямых указаний ни в "Сочинениях" Сталина, ни в "разоблачениях" Хрущева. То было некое устное "руководство, как захватить, удержать и расширить личную власть", куда Сталин не разрешил бы заглянуть не только нам, но и своим близким ученикам.

Но странное дело: одну из страниц этого неписанного "руководства" Сталин все-таки огласил как раз людям, которые находились вне политики советским художникам. Я придаю этой одной странице больше значения, чем всем книгам и речам Сталина, чем всем книгам и речам о Сталине, если мы хотим понять внутренние мотивы и найти психологический ключ к террористической практике Сталина в тридцатых годах. Речь идет о беседе Сталина 24 февраля 1947 года с народным артистом СССР Н. К. Черкасовым и известным кинорежиссером С. М. Эйзенштейном. Беседа эта изложена в книге Н. К. Черкасова "Записки актера".

Прежде всего - о подлинности самой беседы. Критикуя Сталина за "не марксистский" характер его взглядов по излагаемому вопросу, один из видных старых советских историков профессор С. М. Дубровский констатирует1411:

"Книга "Записки актера" Н. К. Черкасова была подготовлена к изданию при жизни И. В. Сталина. Никаких возражений ни со стороны последнего (!), ни со стороны лиц, присутствовавших на указанной беседе, не последовало. Очевидно, изложение беседы считалось правильным".

К чему же сводилось содержание беседы?

Н. К. Черкасов свидетельствует141:

"Говоря о государственной деятельности Ивана Грозного, т. Сталин заметил, что Иван IV (Грозный) был великим и мудрым правителем, который ограждал страну от проникновения иностранного влияния и стремился объединить

140 "Вопросы истории", 1956, No 8, стр. 128.

141 Н. К. Черкасов. Записки актера. Москва, 1953, стр. 380-382.

Россию. В частности, говоря о прогрессивной деятельности Грозного, т. И. В. Сталин подчеркнул, что Иван IV впервые в России ввел монополию внешней торговли, добавив, что после него это сделал только Ленин. И. В. Сталин также отметил прогрессивную роль опричнины, сказав, что руководитель опричнины Малюта Скуратов был крупным русским военачальником...

Коснувшись ошибок Ивана Грозного, И. В. Сталин отметил, что одни из его ошибок состояли в том, что он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных феодальных семейств, не довел до конца борьбу с феодалами, если бы он это сделал, то на Руси не было бы Смутного времени, и затем Сталин с юмором добавил: "тут Ивану помешал Бог": Грозный ликвидирует одно семейство феодалов, один боярский род, а потом целый год кается и замаливает "грех", тогда как ему нужно было действовать еще решительнее" (весь курсив в цитате мой.- А. А.).

Таким образом, ошибки "прогрессивного Грозного" и его политической полиции - "опричнины" - Сталин видел в недостаточной жестокости, как результат недостаточной решительности. Если бы не эта "мягкость" Ивана Грозного, то в начале XVII века в России не было бы польско-шведской интервенции и "крестьянской революции"! Никакие философские мудрствования, никакие исторические экскурсы, никакая субъективная "трагедия" Сталина, а вот эти откровенные его слова о "грехах" нерешительного Ивана Грозного и объясняют нам, на мой взгляд, всю психологию и практику Сталина на путях к его личной диктатуре.

"Великая чистка" и была завершающим этапом по физическому уничтожению не только бывших, но и возможных в будущем партийных "феодалов и бояр". Тут уже Сталин, конечно, не повторил "ошибок Грозного". Будущим тиранам придется учиться не на "ошибках" Сталина, а на его успехах, но едва ли удастся кому-нибудь и когда-нибудь превзойти эти успехи...

Сама "Великая чистка" прошла через три этапа, соответственно тому, кто был помощником Сталина по НКВД:

Чистка Ягоды - 1934-1936 годов.

Чистка Ежова- 1936-1938 годов.

Чистка Берия - 1938-1939 годов.

В организации "Великой чистки" роль наркома внутренних дел СССР Генриха Ягоды ничуть не уступает роли его преемника Николая Ежова, а в определенном смысле даже превосходит ее. Ежов только продолжал, продолжал

грубо и топорно, ту акцию, которую весьма тонко, глубоко законспирированно и столь же вероломно подготовил и начал Ягода по поручению Сталина. На процессе так называемого "правотроцкистского блока" в марте 1938 года Ягода признавался, что он подготовил и провел убийство члена Политбюро, секретаря ЦК и Ленинградского обкома партии Сергея Кирова, отравил членов правительства Валериана Куйбышева, Вячеслава Менжинского (бывшего шефа самого Ягоды), писателя Максима Горького и его сына Максима Пешкова. В то время к признаниям Ягоды отнеслись с таким же недоверием, как и ко всем другим показаниям московских процессов. Недоверие это объяснялось общеизвестными причинами: во-первых, никто не верил, чтобы старые революционеры - Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков и другие под конец своей жизни превратились в обыкновенных уголовных убийц, наемных шпионов и профессиональных отравителей; во-вторых, все обвинения были основаны на личных показаниях подсудимых, достаточно фантастических, чтобы не верить в их правдоподобность; в-третьих, никаких объективных улик и доказательств представлено на суде не было, если доказательством не считать того, что прокурор Вышинский называл на суде "объективной логикой".