Сталин. История и личность

Да, это верно, Троцкий вступил в большевистскую партию лишь в 1917 г., хотя тогда еще было совсем не ясно, удастся ли большевикам взять власть. По другим же вопросам анонимная брошюра являла собою наглядный пример фальсификации революционной биографии Троцкого. За исключением короткого периода после съезда 1903 г., он был не меньшевиком, а скорее человеком, который стоял между двумя воюющими фракциями и старался объединить их на революционной платформе. В силу различных причин, во многом связанных с особенностями его характера, Троцкий всегда вел самостоятельную линию в русском марксистском движении. Даже в 1917 г. он выступал не просто в роли партийного последователя Ленина, а в качестве его ближайшего сподвижника в деле практического завоевания власти большевиками. И в последующем Троцкий продолжал занимать независимую позицию по всем возникавшим в партии ключевым политическим проблемам, Если иметь в виду всю историю отношений Троцкого с большевиками, то нет ничего удивительного в том, что предреволюционный период изобиловал критическими высказываниями Ленина и Троцкого в адрес друг друга.

И тем не менее в 1917 г. оба эти человека стали революционными партнерами, а к концу деятельной жизни Ленина возобновили близкие политические и личные контакты. В апреле 1922 г., всего через неделю после вступления Сталина на пост генерального секретаря, Ленин предложил в Политбюро назначить Троцкого заместителем председателя Совнаркома. Если бы Троцкий по неизвестным причинам не отказался занять эту должность, он сделался бы заместителем Ленина и потенциальным преемником главы советского правительства. Троцкий отклонил предложение в сентябре 1922 г., когда Ленин, поправлявшийся после первого инсульта, прислал из своего загородного уединения в Политбюро просьбу — рассмотреть вопрос об этом назначении в срочном порядке. Затем в начале декабря Ленин в частном разговоре с Троцким вновь вернулся к этому вопросу, убеждая использовать должность заместителя в качестве оружия против бюрократии в государственном управлении. Когда же Троцкий ответил, что его беспокоит бюрократия не только в государственных учреждениях, но также и в партии (явный намек на Сталина), Ленин выразил готовность образовать с ним «блок против бюрократии вообще, против Оргбюро в частности»⁵. Однако в середине 1923 г. все подобные свидетельства глубокого уважения к Троцкому и возлагавшихся на него надежд оставались неизвестными за пределами узкого круга высших руководителей. Так же обстояло дело и с «завещанием», в котором Ленин, прямо не называя Троцкого своим преемником, поместил его во главе списка кандидатов и в котором предреволюционный «небольшевизм» Троцкого упоминался лишь в виде предупреждения партии не ставить это ему в вину.

Троцкий, несомненно, был хорошо осведомлен о ведущейся против него в то время тайной кампании, и он упомянул о ней в книге «Новый курс». «Я шел к Ленину с боями, — заявил он, явно имея в виду дореволюционную полемику с Лениным, — но я пришел к нему полностью и целиком». Если этот вопрос, продолжал он, ставить в плоскости биографических изысканий, то необходимо выяснить: всякий ли, кто был верен учителю в малом, оказывался ему верен и в большом? Всякий ли, кто проявлял в присутствии учителя послушание, дает тем самым гарантии последовательности в его отсутствие? И Троцкий спрашивал: «Исчерпывается ли ленинизм послушанием?». Придавая остроту своей аргументации, Троцкий заметил, что самого Ленина неоднократно обвиняли в партии в нарушении традиций и отказе от «старого большевизма». По словам Троцкого, под прикрытием «старого большевизма» все партийные рутинеры поднялись против ленинских Апрельских тезисов⁶. Ссылка на сопротивление Каменева и Сталина стратегии революционного максимализма, которую отстаивал Ленин в апреле 1917 г., явилась ответным ударом Троцкого на обвинение в том, что он не был старым большевиком. Между тем это обвинение повторялось уже открыто. Комментируя утверждение Троцкого, что история содержит много примеров перерождения старой революционной гвардии, Сталин упрекнул его за включение себя в ряды старой большевистской гвардии. Он, в частности, сказал: «Нужно признать, что эта готовность жертвовать собой, несомненно, является чертой благородства. Но я должен защитить Троцкого от Троцкого, ибо он, по понятным причинам, не может и не должен нести ответственность за возможное перерождение основных кадров старой большевистской гвардии»⁷

В последовавшие за смертью Ленина недели и месяцы вышли в свет первые произведения биографической литературы о Ленине, написанные его соратниками по революционной борьбе. Вкладом Троцкого (в виде опубликованной в июне 1924 г. брошюры «ОЛенине») явились личные воспоминания, представленные им как «материалы для биографа». В первом разделе речь шла о Ленине периода старой «Искры» (1900-1903). Мемуары прекрасно воспроизводили картины первой встречи молодого Троцкого с Лениным ранним октябрьским утром 1902 г. в Лондоне и их прогулки, во время которой Ленин, обсуждавший проблемы русской революции, показал на «их» Вестминстер. Вспомнил Троцкий и совместное посещение Парижа, где Ленин читал лекции по аграрному вопросу в так называемой Высшей школе, организованной изгнанными из русских университетов профессорами, и с друзьями слушал оперу «Луиза» в «Оперо комик»; писал он и о пребывании Ленина и других в Женеве во время II съезда, состоявшегося в 1903 г. В брошюре рассказывалось и о том, как по инициативе Ленина и наперекор Плеханову Троцкий стал членом редакции «Искры». Затем мемуары возвращали читателя в Россию начала 1917 г. Причем годы конфликта с Лениным опускались, и повествование продолжалось с того момента, когда оба сошлись вместе в революции товарищами по оружию. Повествование рисовало, как Троцкий, прибыв в Петроград в начале мая, сразу же проинформировал Ленина о своем полном согласии с Апрельскими тезисами и о готовности вступить в партию большевиков либо сейчас же «индивидуально», либо попытаться привести лучшую часть «межрайонцев», признававших его лидерство. Потом Троцкий живописал Ленина в водовороте революции 1917г., каким он наблюдал его, работая и борясь бок о бок с ним.

Ленин изображался выступающим с зажигательными речами перед рабочими с балкона особняка Кшесинской; преодолевающим «консервативное сопротивление» среди большевиков, с тем чтобы побудить партию перейти от разговоров о вооруженном восстании к его практическому осуществлению; устраняющим разногласия в партийном руководстве, с которыми приходилось сталкиваться при каждом повороте в развитии событий. Со страниц воспоминаний Троцкого Ленин предстает человеком, постоянно опасавшимся, что правительство Керенского, предприняв упреждающее вооруженное нападение, все испортит, и требовавшим поэтому от большевиков немедленно, не откладывая дело (как того желал Троцкий) до созыва II съезда Советов, намеченного на 25 октября, начать восстание. В таком случае большевики, располагая на съезде поддержкой большинства, могли бы узаконить захват власти. Затем в мемуарах рассказывалось, как Ленин, прибыв в Смольный 25 октября, когда восстание уже началось, и подробно расспросив Троцкого о деталях операции, окончательно смирился с его отказом «от захвата власти путем конспиративного заговора»; как на следующее утро, переночевав в служебном помещении Смольного и узнав, что революция победила, Ленин сказал Троцкому по-не-мецки: «Кружится голова» — и сделал вращательное движение рукой возле головы. Троцкий вспоминал, как понравилось Ленину название «Совет Народных Комиссаров», предложенное Троцким для нового советского правительства. Рассказывая о Ленине, Троцкий затронул вопросы, касавшиеся переговоров в Брест-Литовске, разгона Учредительного собрания, начала Гражданской войны и формирования нового правительства. В одной из зарисовок 1918 г. Троцкий привел слова Ленина, который будто бы неожиданно спросил: «Если нас с вами белогвардейцы убьют, смогут Бухарин со Свердловым справиться?»⁸.

Троцкий отвел Ленину центральное место, называя его «машинистом» революции и повсеместно представляя в качестве ее героя. И тем не менее брошюра «О Ленине», не обязательно задуманная в таком ракурсе, была в известной степени и революционной автобиографией, и как таковая в какой-то мере аро1офа рго У1га зиа"