Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было

Имеются вполне достоверные сведения, что Казанское ханство могло в XVI в. «выставить войско в тридцать тысяч человек, преимущественно пехотинцев, среди которых черемисы и чуваши — весьма искусные стрелки» (23, 170).

Но татары, что общеизвестно, все были кавалеристами, и без коней не воевали (там же, 168–169). И хотя татарин мог воевать пешим и весьма отважно, но — только будучи «сброшенным с лошади», и только в исключительных случаях. Хотя при необходимости мог татарский воин сражаться с не меньшей отвагой и успехом даже без оружия, оказавшись по какой-либо причине без него (там же, 116), и даже против нескольких противников (42, 231).

Татарский мир того времени был весьма обширен. Кроме Касимовского ханства и Темниковского княжества татары жили также в Южной Сибири, в бассейне реки Яик (ныне Урал), на Южном Урале, Нижней и Средней Волге, в Крыму, Северном Причерноморье и в степях от Северного Кавказа (р. Кубань) до Волги включая, Донские степи, где татары жили во множестве среди казаков.

Возможно, Казань и была в то время крупнейшим торговым центром и богатейшим городом Поволжья. Но, учитывая изложенные выше сведения о Касимовском ханстве и государстве темниковцев-татар, можно предположить, что еще один центр культуры и «престижа в татарском мире», по крайней мере, не менее значительный, чем Казань, находился тогда западнее Казани. Тем более в Касимове и его окрестностях (мы уже знаем, какие это «окрестности» — занимающие огромную по тем временам территорию и узел основных дорог в восточные страны Темниковское княжество — «Царство Тюмень» или «Заволжская Орда») обнаружено наличие множества татарских и других исторических документов, которые могут и сегодня составить внушительную библиотеку (105).

«В широкой распространенности восточных книг в Касимове в XV–XVII веках сомнений быть не может — это убедительно показали результаты археографических экспедиций 1964 и 1966 гг. Например, автором этих строк были выявлены и приобретены у населения Касимова сотни рукописей» (там же, 54). Это рукописи и книги, относящиеся к периоду времени с XIII по XVII столетие включительно — «татарские, турецкие, крымско-татарские, староузбекские и арабо-персидские… (выделено мной — Г.Е.). Некоторые из них были привезены в Касимов уже в готовом виде, другие были переписаны в Касимове или его окрестностях» (там же, 54–55). И это — только обнаруженное в двух поездках 1964 и 1966 гг.! И понятно, что рукописи и книги — все, кроме тех, которые написаны на арабском и персидском, ну и пожалуй, на турецком языках — были написаны на старотатарском языке. Поскольку вряд ли имелись существенные различия «с XIII по XVII столетие включительно» между «татарским, крымско-татарским, староузбекским» языками.

А вот мнение официальных историков Татарской АССР, высказанное в точном соответствии с продолжением легенды об «официальной и тайной истории о монголах»: все эти древние документы и литература, полагают они, туда «попали, видимо, из Казанского ханства, скорее всего тогда, когда Касимовские мирзы грабили павшую Казань» (там же, 54).

И потомки этих «мирз» доверчиво отдавали ученым-историкам бережно сохраненные их предками в течение веков бесценные реликвии…

Но все-таки не в «грабеже павшей Казани» дело, а в том, что Темников и Касимов были весьма значительным культурными центрами татарского мира после падения Орды-Центра Улуса Джучи.

И центрамм не только культурнымм, но и политическим, как мы и видели выше из сведений С. Герберштейна. Во-первых — поскольку при «выяснении отношений» между Казанью и Московией, на стороне которой были Касимов и Темников, Казань не находила никакой поддержки от татарского мира [225]. Напротив, и это общеизвестно, весь остальной татарский мир поддерживал лояльные отношения с Московией, и соответственно, с Темниковым и Касимовым.

И, во-вторых — весь остальной татарский мир признал власть Москвы и, соответственно, Касимова и Темникова во второй половине XVI в., без какого-либо сопротивления. Исключением было Крымское ханство, которое стало к тому времени фактически провинцией Турции (после переворота и резни сторонников законного хана, совершенных протурецкой группировкой при поддержке турок).

И почему-то никак не признавали татары распавшегося к тому времени Улуса Джучи центром Орды Казань, как позже признали, и в принципе, признавали уже в то время, Москву. Ведь совершенно ясно, что в случае наличия у Казани авторитета среди татар и поддержки остальным татарским миром «антимосковской партии» среди казанцев, последние, располагая огромными капиталами от торговли и пошлин, были в состоянии сформировать значительное войско, не просто сопоставимое по количеству и качеству с московским, но, возможно, даже превосходящее его. И не «тридцать тысяч пехоты» (23, 170) составляло бы оно, а гораздо больше, и состояло бы из отборной кавалерии.

Но, видимо, никто из многочисленных татар того времени, проживавших вне пределов Казанского ханства, не желал почему-то воевать за «независимость Казани». Все тридцатитысячное войско казанцев состояло, как было уже отмечено, в основном из чувашей и черемисов — пехоты (там же). Участвовали в финальной войне Казани с Москвой из других татар только ногаи — 500 человек привел последний хан Ядкар.

Было в Казани небольшое количество религиозных фанатиков из числа крымцев. Но крымцы, их было 300 человек с крымским мурзой Кушаком, вступили в бой с русскими отдельно, будучи вынуждены уйти из Казани из-за опасения перед казанцами (именно так!) (13, 325). Эти примеры с ногайцами и крымцами и подтверждают предположение о том, что с остальным татарским миром у казанцев не было никакого взаимопонимания.

Но что собой представляло Казанское ханство и как получилось, что оно было завоевано Московией?

Несмотря на то, что «история Казанского ханства представляет собой политическую загадку, ибо подлинных документов для ее описания почти не сохранилось» [226], как констатирует современный татарский историк Индус Тагиров, академик АН РТ, и что, как представляется, полностью соответствует истине, все же попытаемся кое-что выяснить из истории этого города и обратимся по данному вопросу к Ахметзаки Валиди Тугану.

Известно, что Казанское ханство было основано в 1439 г. уже знакомым нам чингизидом Улуг-Мухаммедом, после окончательной потери Сараем своего значения как столицы Орды в результате «Великой замятии», которую так и не удалось погасить в Улусе Джучи до окончательного его распада.

Во время уже известных нам событий в Московском государстве — гражданской войны за восстановление власти Великого князя Василия, Улуг Мухаммед был убит в Казани вместе с сыном Юсуфом, предполагается (в том числе самыми разными авторами), что убийство было организовано сыном хана Махмутом, который узурпировал власть (33, 183).

В это время уже было образовано, как мы помним, и Касимовское ханство двумя другими сыновьями хана Улуг-Мухаммеда, Касымом и Якупом.

Убийство отца и брата Махмутом стало причиной вражды последнего с Касымом и Якупом, не простившего, естественно, отцеубийцу. Как мы видим, вовсе не потому, что Касым и Якуп были «предателями» — скорее, предателем можно назвать их брата Махмута. И вполне вероятно, что все это хорошо было известно в то время во всем татарском мире и далеко за его пределами.

Вот эта вражда и определила отношения в первые 17 лет — период правления Махмута-отцеубийцы — между Казанью, с одной стороны, и Касимовым и Москвой, с другой стороны.

Проследим, как развивалась эта вражда, как ее пытались урегулировать татары, включая и многих трезвомыслящих казанцев, и чем все-таки завершилась вражда, оставленная казанцам «оболгарившимся» отцеубийцей: «Махмут хан был злейшим врагом Москвы. Но, кроме того, что он организовал в союзе с черемисами пару набегов с целью грабежа на русские города Осток и Муром, ничего не смог добиться. Проживая среди болгар, он полностью оболгарился [227], занялся торговлей, в том числе с русскими» (13, 305).