Русская Атлантида

И не могут они… ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. А дальше земля есть, где люди с песьими головами…». У меня нет причин сомневаться, что такого рода диалог полуграмотной странницы Феклуши и сенной девушки Глаши был вполне возможен. А. Н. Островский всегда точен в своих описаниях и вовсе не возводит напраслины на своих героев – купцов XIX века. Его герои, между прочим, современники героев Жюля Верна и Фенимора Купера.

Впрочем, самые фантастические представления о внешнем мире были обычны и для полуизолированного СССР.

Со стыдом вспоминаю, как в 1989 году многие, и не только деревенские бабки, кинулись раскупать соль и спички: «Германия соединяется! Как соединится – война будет!».

Какое анекдотическое представление должно существовать о ФРГ в головах этих людей, всерьез ожидавших войны! Как далеки их бредни от сколько-нибудь реальной картины!

Так же анекдотичны порой и представления московитов о том, что же лежит в основании современной им культуры Запада и Востока. Уже в конце XX века Карен Хьюит вынуждена была написать книгу специально для советских людей; объяснить, что Запад – это вовсе не те глупости, которые они про Запад напридумывали [60], Точно так же, разумеется, не ведают они и Востока и только свои предельно невежественные оценки кладут в основу представлений: Восток это или Запад проявляется в их жизни?

Без этого провинциального невежества, вызванного оторванностью от центров цивилизации, нам не понять северо-востока.

Если знать природную обстановку, в которой развивается цивилизация, и знать особенности мировоззрения тех, кто ее создает, можно довольно точно предсказывать «поведение» самой цивилизации. Чем будет эта цивилизация для самих ее создателей? Для соседей? В какую сторону пойдет ее развитие?

Попробую привести особенности цивилизации Северо-Восточной Руси в виде нескольких пунктов… просто, чтобы упорядочить материал.

1. Во-первых, это будет цивилизация, в основу которой лягут очень архаичные, пережиточные формы культуры.

По неизбежности, независимо от своего желания, эта цивилизация будет ориентироваться на экстенсивные формы развития, на общинное сознание, на групповые формы поведения людей.

В этой цивилизации племенные мифы будут переживаться очень долго, а мифологические представления о самих себе будут культивироваться, а всем окружающим народам – навязываться и силой убеждения, и силой оружия.

Племя не знает, да и не желает знать, как оно выглядит со стороны. Для племени ценно только то, что племя изволит считать истиной. И эта истина в последней инстанции будет предъявлена всему миру, а множество юношей и молодых мужчин будут готовы умирать, чтобы отстоять свое понимание истины и заставить окружающих принять их племенные ценности как единственно возможные.

2. Цивилизация будет ценить отделенность от других, изоляцию, отсутствие любых контактов с не своими. Даже принужденные жизнью к теснейшему общению с другими, представители этой цивилизации будут нуждаться в прекращении контактов, во вдумчивом погружении в свое, в традицию. Хотя бы часть своего времени жизни самые знатные, самые элитные носители этой цивилизации будут тратить на уход в привычные ландшафты (в первую очередь – в лес), на ведение привычного образа жизни.

3. Какие бы заимствования из внешнего мира не перенимала Северо-Восточная Русь, она неизбежно обречена на выращивание собственных версий любой заимствованной культуры. Католицизм, православие, ислам – все переплавится в этой изолированной от прочих цивилизации, сквозь любую идею прорастет местная традиция Северо-Восточной Руси.

4. Вполне очевидно, что на северо-востоке может родиться только цивилизация, чья история пойдет на рывок.

Цивилизация, склонная развиваться рывкообразно; сделать сверхусилие, вплоть до полнейшего расточения своих сил и возможностей, а потом спокойно жить неограниченно долгий срок.

Но на все внешние воздействия, по крайней мере достаточно сильные, такая цивилизация будет реагировать в основном новыми рывками. Хорошо, если в мирном строительстве.

В сущности, это очень опасная цивилизация. Опасная и для самой себя, и для своего же населения, и для соседей – для всех.

Начиная с В. Соловьева, историки упорно говорят о перемещении политического центра Руси из Киевщины на северо-восток. Более корректные, как Костомаров, еще в прошлом веке говорили об одновременном перемещении политического центра на северо-восток; и юго-запад; и на Владимирщину, и в галицко-волынские земли.

Понятны причины упадка сердца страны – Киева: уменьшается роль пути «из варяг в греки», а одновременно растут новые мощные центры.

Понятно, почему в числе этих новых центров, оспаривающих у Киева первенство, остаются богатые и культурные земли юго-запада, плодородные, близкие к Европе.

Но почему же так резко поднимается и северо-восток?

Территория новая, освоенная совсем недавно. Ростов Великий, Ростов с выразительным названием Залесский – единственный по-настоящему старый, упоминаемый в летописях под 862 годом город Северо-Восточной Руси. Владимир основан Владимиром Мономахом, в 1108 году, в глуши диких, неосвоенных лесов. На месте Москвы до 1147 года было село с укрепленным двором боярина Кучки. Может быть, Кучка был и хороший человек, но ни сам он, ни его предки или потомки никак не прославили себя ни в каких областях: ни в делах государственных, ни в науках и искусствах, ни в ведении военных действий. Так, некий первобытный боярин, сидевший всю жизнь за неперелазным дубовым тыном. И вся территория северо-востока такова же…

В Х веке на северо-востоке было только одно княжество: Ростово-Суздальское. Уже в начале XIII века княжество разделилось ни много ни мало, как на 12 частей, и возник конгломерат многих княжеств самого различного размера. Владимирское, Суздальское и Ростовское княжества были еще крупными, многолюдными и сильными (даже с учетом перехода населения за Волгу). А были столицы княжеств, состоявшие только из княжеского двора, поставленного посреди непроходимого леса.