Смешная русская история (статьи)

Губерния в те времена – это не то, что сегодня, когда в каждом ее населенном пункте, включая мельчайшие деревни, полный набор государственной власти, включая милиционера Анискина. И весь народ поэтому «ходит по струнке». В те времена повседневная власть генерал–губернатора распространялась только на сам губернский город, Иркутск, Якутск и так далее. Здесь был полный набор власти. Вся остальная, подавляющая часть губернии жила сама по себе, по своим законам и обычаям и испытывала государственную власть царя несколько дней в году, при сборе «ясака». Причем у всех мест и народов эти несколько дней в году, естественно, были в разное время, иначе чиновников и охраняющих их казаков не напасешься. Остальное время – «междуцарствие».

Эти «междуцарстввия» государевы казаки–полуразбойники использовали в личных интересах. Присмотрев в период действия официальной власти, где и что плохо лежит, они наведывались туда в «междуцарствия» и гребли ясак уже в свой карман. Ясаком было все кроме денег, так как аборигены не знали, что это такое: пушнина, рыба, медвежьи шкуры и так далее вплоть до кедровых орехов, грибов и ягод. В общем, казакам–полуразбойникам жилось неплохо, они хорошо плодились, «осваивали» все новые и новые места, и вслед за ними в любой глуши появлялось правительство в лице государевых сборщиков официального ясака под знаменем генерал–губернатора. Потом нашли золото.

Такова была жизнь в Предуралье, на Урале и далее везде, аж до Тихого океана, и даже дальше, вплоть до Калифорнии. И везде была такого рода сатрапия, которую я начинаю понимать гораздо шире, как тип самого государства–империи, а не части ее, как трактует энциклопедия.

Но, давайте вернемся в «искони русские» земли: Великий Новгород, Псков, Смоленск, Волок Ламский, Кострому и Вологду; Владимир, Ярославль и Нижний Новгород; Рязань, Курск, Орел и Тулу; и, наконец, Москвию, не забыв о «матери городов российских» – Киеве. В каком государстве они состояли? Да, ни в каком. Это потом все историки навыдумывали, точнее – высосали из пальца.

А дело было так. Киев возрос на русском лесе, в основном сосны, сплавляемом из варяг (Прикарпатье) в греки по Днепру. Когда доступные леса здесь вырубили, возникло Смоленское княжество и составило часть пути из варяг в греки. Потом ареал расширился вплоть до Тулы с ее знаменитыми сосняками. Затем, когда возникла потребность Венеции на сваи из лиственницы, путь из варяг в греки свернул на Волок Ламский и затем дотянулся до Костромы с ее знаменитыми лиственничниками, теперь окончательно уничтоженными. Затем, когда лиственницу вырубили в Костроме, путь из варяг в греки повернул на север, в Вологду (что тоже от слова волочить по мокрому) и далее по реке Сухоне достиг Великого Устюга. К временам Петра этот путь уже достиг Зауралья, Кондинской низменности, где лиственницы было немерено. На этом пути вся цепочка государств–княжеств была цивилизованной, основанной на торговле по западному образцу.

Государства–княжества великоновгородской группы имели торговое тяготение поперек пути из варяг в греки. От Балтики до Каспийского моря и от Великого Устюга до Белого моря. И Великий Новгород стоял не в окружении болот как ныне, а около Ярославля, а сам Ярославль был как бы форпостом, отсекающим верховья Волги от ее среднего течения и низовьев. Здесь были как бы международные океанские воды, и плавать было опасно из–за пиратов древнего мира: хазар и их воинской силы – казаков–разбойников. А в верховьях был новгородский торговый закон – самый совершенный по тем временам. В Костроме, Вологде и Ярославле два указанных торговых пути пересекались, особенно не мешая друг другу. До поры, до времени.

Третья группа государств–княжеств, включая Казань, Самару и дельту Волги – Хазарию стояла, так сказать, на международных водах, простиралась она вплоть до Нижнего Новгорода – центра оптовой торговли девицами–рабынями. И по всей ее длина царствовали казаки–разбойники, ближе всех сойдясь с хазарами. Недаром согласно русским сказкам все атаманы–казаки были «евреинами», включая наших «трех богатырей» и Соловья–разбойника. И в конечном итоге так расплодились, что в международных водах было пиратов больше, чем торговцев. Именно тогда Великий Новгород «переехал» за болота, на нынешнее место. А сами казаки–разбойники за малым исключением переехали на Дон. Для них раскрывались новые перспективы. Началась так называемая Подонская орда в отличие от Задонской (Волжской) орды.

Никакой Московии в эти времена не было и в помине. Здесь по лесам и рыбным рекам жили финно–угорские племена, по–нашему – «чудь белоглазая» (светлоглазая): от Оки до нынешней Финляндии. Недаром от их имени произошло слово «чудак», и ныне всем понятное. Никакой государственности тут не было. Из–за полного отсутствия железа, меди–олова племена «не знали оружия», если не считать оружием дубинку – палицу. Ох, и легкая это была добыча, лови как птичек в лесу, вези в Кафу и продавай. Спрос был огромен, в основном мужчин, и почти всех – на галеры.

На Волге великие новгородцы торговали всем, казаки–разбойники – девицами. Торговля всем – пропала, девицами – тоже (подробности в других моих работах). Великие новгородцы совсем оставили Волгу, сосредоточившись на пути поперек ее: от Урала до Мурманска и Балтики, отступая на север от остатков Задонской (Волжской) орды. Владимирско–Суздальское княжество тоже хирело.

Донские (подонские) казаки–разбойники со столицей в Саркеле страшно разбогатели на поставке рабов в Кафу. Никаких «накладных» расходов. И решили перебраться поближе к своему «сырьевому придатку». Так возникла Коломна – окраина, а затем и Москва. Никаких природных ресурсов и первобытных производств как на Урале здесь не было, поэтому разбогатеть Москва могла только на работорговле, больше не на чем. Богатства в те времена – оружие, о золотых кубках и прочих предметах роскоши – забудьте, их было всего пять штук на всю Московию. А железного оружия надо было много, счет шел на десятки тысяч штук. И стоило оно неимоверно дорого. За саблю не жалко было отдать и сто рабов, и двести. Именно поэтому Московия начала «присоединять земли», и так преуспела, что аж до Калифорнии. Но, надо возвращаться к понятию сатрапии.