Древняя Русь: Образование Киевского государства и введение христианства

Историческая жизнь началась не с готовых форм, между историей и доисторией не было разрыва. Задача состоит в том, чтобы уяснить и ту, и другую в единстве, как становление органического в своем разнообразии весьма длительного процесса взаимопроникновения, взаимоадаптации, взаимодействия этнокультурного материала. Этот процесс не застает завершенных элементов, из которых строится дальнейшая история. Только настоящее обладает в нем завершенностью, да и то относительной.

Следовательно, у начала истории есть предыстория. Поэтому можно утверждать, что восточноевропейцы, их культура уходят корнями во времена более древние, чем период описываемого в «Повести» расселения по Восточно-Европейской равнине. Не случайно академик Б. А. Рыбаков убежден, что начало I тысячелетия до н.э. надо считать временем, когда славяне Среднего Поднепровья начали свое историческое бытие. По его мнению, их социальный строй за полторы тысячи лет до Киевской Руси был на пороге государственности. Ко времени появления около VII в. до н. э. в южнорусских степях скифов-иранцев (кочующих степных скотоводов) среднеднепровские славяне уже успели пройти значительный исторический путь, который в III в. до н. э. был прерван нашествием более примитивных иранских кочевых племен сарматов. Не исключено, также, что во II-IV вв. у южной части приднепровских славян социальное развитие вновь достигло предгосударственного уровня, которое на этот раз прервалось из-за нашествия в конце IV в. тюрок-гуннов [90, 26].

Итак, предыстория восточных славян своими корнями уходит в глубокую древность. Их далекие предки, т. е. обособившиеся от индоевропейского массива родственные племена, путем стихийной интеграции образовавшие региональную индоевропейскую общность, утвердились севернее горного барьера, который тянется на восток от Альп до Карпат и разделяет Европу на южную и северную. На рубеже III-II тысячелетий до н.э. хозяйственная жизнь в северной части Европы (от Рейна до Днепра) заметно интенсифицировалась. Развитие скотоводства привело к повсеместной борьбе за стада и пастбища. Скотоводческие племена «сокращали друг другу территорию, необходимую для производства. Поэтому, избыточное население было вынуждено совершать те полные опасностей великие переселения, которые положили начало образованию народов древней и современной Европы» [1, т. 8, 568].

Пастушеские племена, носители культуры шнуровой керамики или боевых топоров, расселились на обширных пространствах Центральной и Восточной Европы от Рейна на западе до верхней и средней Волги на востоке, достигли южных и восточных участков Балтийского побережья. Участники расселения – предки балтов, славян и германцев – в то время еще не были разделены между собой [95, 54]. Около XV в. до н.э. движение их племен остановилось. От Рейна до верхней Волги они заняли территории, которые до этого были заселены различными этническими племенами с различным уровнем социального и культурного развития.

Оказавшись в зоне европейских лиственных лесов и лесостепей, индоевропейские племена начали оседлую жизнь и постепенно освоили земледелие. В результате их взаимодействия с местным населением сформировалась та этнографическая карта Европы, которую обнаружило историческое время. Однако поначалу имели место простая группировка родственных племен в отдельные общности: западную (германскую), восточную (балтскую) и срединную (славянскую) и формирование соответствующих им родственных языков (германского – в западной части, славянского – в срединной, латышско-литовского – в северо-восточной).

Прародиной славянской общности ко времени расцвета бронзового века стала широкая полоса Центральной и Восточной Европы. С юга западную часть полосы ограничивали европейские горы (Судеты, Татры, Карпаты), на севере она простиралась почти до Балтийского моря. Ее восточный предел образовывали Припять и, по-видимому, Средний Днепр, низовья Десны и Сейма, южный – верховья Днестра и Южного Буга, бассейн Роси. Эта праславянская земля совпадает с ареалом так называемой тшинецкой археологической культуры XV-XII вв. до н. э., которая распространена на пространстве от Вислы до Днепра и характеризуется отсутствием патронимических названий (именование по предкам отцовской линии), что, по мнению специалистов, говорит о правильности приведенного выше варианта определения территории праславянской культуры. (Славяне на рубеже нашей эры приступили к расселению из прародины, на колонизированных ими территориях распространены уже имена с патронимической основой.)

Обособление праславянских племен от родственных индоевропейских произошло около 4000-3500 лет назад. Расселившись в Европе, носители индоевропейской языковой общности повсюду застали коренных жителей и смешались с ними. Этнические особенности местной населения, их культура повлияла на этнокультурное развитие мигрантов. Группа индоевропейцев, примерно в начале или середине II тысячелетия до н.э. развившаяся в праславян, оказалась под воздействием именно такого рода факторов точно так же, как специфика местных факторов привела к возникновению балтов и германцев.

Обобщая материалы дискуссии по проблеме происхождения славян, Э. М. Загорульский предполагает, что балты, славяне, германцы сформировались параллельно, под воздействием одинаковых причин, но на базе разных субстратов, т. е. местного этнокультурного материала [24, 33-70]. (Противоположная точка зрения состоит в том, что между праиндоевропейцами и собственно славянами и балтами имел место период балто-славянской языковой и культурной общности, поскольку между балтийскими и славянскими языками наблюдается значительное сходство.)

Имеющиеся материалы дают основания утверждать, что часть аборигенов осталась на своих местах. Их культура вошла в активное взаимодействие с культурой мигрантов и была ассимилирована. В более широком плане можно говорить о том, что регион Центральной и Восточной Европы не был безлюден, культурная жизнь, как показывают данные, функционировала в нем начиная с каменного века. Все приходившие в него племена заставали некую этнокультурную реальность, отталкиваясь от которой они развивали свою культуру дальше. Так, например, в пределах старой территории тшинецкой праславянской культуры на краю степных пространств Восточной Европы в удобной лесостепной зоне уже в I тысячелетии до н. э. экономическая и культурная жизнь находилась на заметно высоком уровне развития. Население с культурой славянского типа [110] благодаря появившемуся в конце II тысячелетия до н. э. плужному земледелию добилось замечательных хозяйственных результатов. К VI-V в. до н. э. из этого района был налажен регулярный вывоз зерна в Грецию через черноморский порт Ольвию.

В период сравнительно недалекого прошлого (VI в. до н. э.- I в. н. э.) в юго-восточных районах Белоруссии и на Волыни (северная окраина славянской прародины) имела место культура так называемых милоградских племен. Ученые склонны даже отождествлять милоградцев с ранними славянами, которых «отец истории» Геродот, живший в V в. до н. э., называл «неврами» [58; 94; 95; 72]. Явлением в этнической истории Восточной Европы было расселение в последней четверти I тысячелетия до н. э. и в начале первой четверти I тысячелетия н. э. на территории южной Белоруссии, Среднего Поднепровья зарубинецких племен (исследователи связывают их со славянами сарматского времени).

Культурное развитие восточноевропейского региона накануне расселения в нем восточных славян несомненно обладало определенным единством. По мнению ученых, о памятниках V в. можно говорить как об одной археологической культуре [87, 62]. Несмотря на отличие памятников этого типа от предыдущих, все же заметен генезис культуры из предшествующих местных культур [24, 70].

Таким образом, есть основания полагать, что корни восточноевропейской культуры уходят в глубь нескольких тысячелетий. Историки считают, что через Азию она была связана с югом и юго-востоком, а через Кавказ – даже с месопотамской культурой. Античная же цивилизация еще со времен Геродота и до крещения Руси непрерывно проникала в сферу обитателей Восточно-Европейской равнины [18]. К примеру, те же племена зарубинецкой культуры, как показывают археологические данные, поддерживали связи и с соседями – племенами восточнопоморской культуры, и с кельтами, скифами, с греческими городами северного Причерноморья [72, 4].