Хроники российской Саньясы (Из жизни Российских мистиков - Мастеров и Учеников 1960-х - 1990-х)

В: - А уезжали вы зачем?

А.Р.: - Я уехал за своей второй половиной. Половина меня реализовалась в России. Когда я уезжал, я полагал, что исчерпал мир российского эзотерического андерграунда. Поскольку тогда очень многое шло с Запада, я поехал,

чтобы через Запад, через вездесущий английский язык открыть для себя Восток. Так оно и произошло. Я ездил в Европу и на Восток, но главные традиции, которые меня интересовали, были все-таки восточные. Одно время я был вовлечен в гурджиевскую и в суфийскую среды. Я дружил с лордом Джоном Пэнтландом - тогдашним главой американского Гурджиев-ского фонда. Через него я познакомился с мадам де Зальцман и с сыном Гурджиева - Мишелем де Зальцманом. По рекомендации лорда Пэнтланда в Лондоне я встречался с учениками Успенского. Я подружился с замечательным человеком - Николаем Александровичем Рабиником. Это был друг и ученик Петра Демьяновича Успенского, который выехал из России в начале 20-х годов. Когда я приехал в Штаты в семьдесят четвертом, это все были уже очень пожилые люди, им всем было за восемьдесят. Много лет я переписывался с Асеевым, который после революции жил в Праге, где он издавал несколько доморощенный, но все же хороший журнал "Оккультизм и Йога", собиравший опыт русского эзотеризма. После войны Асеев хотел попасть в Америку, но не добрался до Америки и осел в Ассунсионе в Парагвае. Там он продолжал издавать этот журнал до начала восьмидесятых годов. Он получил в свое время очень сильный импульс от Елены Рерих, с которой много лет переписывался. Сейчас издана их переписка. Я успел застать поэта и философа Николая Арсеньева, замечательного богослова отца Георгия Флоровского, писателя "парижской метафизической ноты" Василия Яновского и других замечательных людей русской эмиграции. После десяти лет очень активного поиска - "прочесывания" групп, кругов, стран -я почувствовал пресыщение, подобие тому, что я испытал в России в 73 году.

В: - Вы говорили, что исчерпали российский эзотерический андеграунд. А.Р.: - Он был все-таки небольшой. Это был мир, очень резко отличный от советского, и мы практически знали все друг друга. Если я не знал какого-то "крепкого парня" на Украине или на Алтае, то я всегда мог его найти через того или иного друга. Это была сеть, и она вся была доступна. Мы легко могли отыскать друг друга. И в Москве, и в Питере были узловые люди. Это была своего рода иерархия, и если ты поднимался, скажем, на седьмой этаж, тр ты видел все, что на твоем этаже и все, что внизу. Наверху были только те самые "русские боги", о которых я уже упоминал. В: - Что это была за иерархия?

А.Р.: - Это была нормальная иерархия в перевернутой иерархии социума нормальная духовная пирамида внутри перевернутой пирамиды советского общества.

В: - Кто установил эту иерархию, и по какому закону можно было определить, находится человек на пятом или седьмом этаже?

А.Р.: - Это были внутренние критерии, и все определялось вполне конкретно. Например, когда мне было двадцать лет, я пришел к А-ву и сказал:

"Вот, я о вас услышал от такого-то, - возьмите меня в ученики". И все сразу было ясно. И А-ов в этом случае проверял меня "на вшивость", на определенность моих намерений, чистоту побуждений.

В: - Эти проверки были сразу "в лоб", когда человек только первый раз приходил, и они были сами собой разумеющимися?

А.Р.: - Они и сейчас сами собой разумеются, мне кажется. Сразу происходит проверка человека и устанавливается степень зрелости человека -нужно или нет тратить на него время и силы.

В: - Но, все-таки, мне кажется, тогда другие были формы - более прямые и быстрые.

А.Р.: - Я уже говорил о том, что тогда это было опаснее и это было экзистенциальное, чем сегодня. И тогда фактор зрелости и талантливости был определяющим. Ты никого не интересовал, если был бездарь и среднестатистический человек. Ты оставался вне круга, пока ты не становился кем-то. Ты должен был стать кем-то, ты должен был принести ситуацию, внутреннюю ситуацию, а не пустые претензии и многозначительность. Это должна была быть качественная ситуация. А сейчас на семинары записываются все, кто платят деньги. Это принцип количественный, а не качественный. А количество, естественно, не преобразуется в качество. Царство количества - это время Кали-юги, которое предстоит пройти, это время невежественного многословия и слепоты. Однако по-прежнему участники экспедиций, штурмуют горы в поисках хранителей "умного света", бодрствующих, неспящих, и умные сокровища являются только принявшим их на опыте в свою жизнь, остальным же невозможно даже помыслить о них. Здесь - водораздел, и большинство остается с большинством. В конечном счете, каждый делает выбор.

Глава 14

Колдун и Знахарь

Дороги Колдуна и Знахаря являются, по моему мнению, ответвлениями от магистрального Пути Искателей Истины. Тем не менее, явления эти для России очень характерные и их нельзя обойти стороной, - это еще одна грань Российской Саньясы.

Всевозможных колдунов, экстрасенсов, магов и знахарей, особенно новоиспеченных, у нас - пруд пруди, поэтому передо мной стояла сложная задача - найти Настоящих, тех, для кого прикладные интересы (целитель-ство) не затмевают искренних поисков Истины. Судьба была благосклонна ко мне и на этот раз, - мне удалось познакомиться с двумя замечательными людьми, занимающимися целительством, которых я считаю не только профессионалами, но и яркими представителями Российской Саньясы. Беседы с ними я и привожу ниже:

Сергей Розов14

7.5.1999.

Сергей Петрович: - Самобытность русских эзотериков действительно удивительна. Можно даже отдельно выделить Петербург, как некое культурное явление в эзотерике. На мой взгляд, Петербург является совершенно особой средой, в отличии от Москвы, от Киева и т.п. В Петербурге невозможно то, Что легко идет в других местах и, наоборот, возможно то, что в других местах категорически невозможно.

Влад: - Почему?

С.П.: - У меня на эту тему даже есть статья, которая называется "Эзоте-рики Петербурга" в газете "Зеркало Петербурга". Там я пытался рассказать о том, что энергетическая обстановка у нас принципиально другая, чем где бы то ни было. С точки зрения энергетики, - Петербург - это совершенно непригодное для жизни место. Эта непригодность заключается в том, что