Личности в истории

А не так ли творил и Гомер? Не греческие ли «руны» собрал и пересказал гениальный поэт? Хотя какая разница – подобные сомнения вряд ли способны поколебать магическую силу воздействия обоих эпосов и дискредитировать их создателей.

Миф или история?

Многие поколения исследователей, читая «Калевалу», пытались привязать ее сюжет к конкретным историческим событиям, и в основном безуспешно. Ни версия о похождениях «финских викингов», ни вариант описания «эволюции родовой общины» не выдерживают критики. Действие «Калевалы», скорее, носит вневременной характер, это рассказ о прошлых временах, о древнейшей праистории карело-финского народа.

В последней 50-й руне поется о том, как дева Марьятта рождает невинного младенца, которому предначертано быть королем Калевалы, а главный герой – «старый, верный Вяйнямейнен» уплывает на медном челне, понимая, что настают новые времена и ему пора уходить. В этом сюжете легко читается рассказ о рождении Христа, а в «новых временах» угадывается христианская эра в истории северных народов. Но если конец эпоса связан с наступлением новой эры, то предыдущие 49 рун отсылают нас к более древним временам – к самым истокам существования человечества. Неслучайно «Калевала», как, впрочем, и священные истории других народов, начинается с мифа о сотворении мира.

Но кто же тогда эти славные герои, воспетые в эпосе? Сказания о «сынах Калевы» рассеяны по Финляндии, Эстонии, хорошо они знакомы и жителям русской Карелии. Так, имя богатыря Колыван со временем перешло из финских сказаний и в наши северные былины. В этих преданиях речь всегда идет о мифических великанах, наделенных непомерной силой, которые могли передвигать скалы и были «первыми строителями каменных церквей».

Интересна еще одна особенность этих персонажей: герои «Калевалы» сражаются не столько физическим оружием, сколько силой магических заклинаний, а места, где происходят события эпоса, Карелия и Лапландия, вплоть до наших дней почитались в России как земли шаманов, магов и волшебников.

О каких великанах, владевших тайными знаниями и заселявшими север Европы, идет речь в «Калевале»? Это – тема отдельного разговора, тем более что подобные рассказы не редкость в устной традиции многих народов. Что кроется за распространенным мифологическим сюжетом? Не содержит ли «Калевала» воспоминаний о важных событиях нашего прошлого? Тем более что в традиционном обществе миф не игра воображения, а способ проживания священной истории народа.

«Мифы», рассказанные Гомером, открыли новую главу в книге истории человечества: с троянских войн, описанных в «Илиаде», принято вести отсчет европейской цивилизации, а сюжет о странствиях Одиссея давно уже стал частью европейского мировоззрения. Какую интересную историю скрывают «мифы», записанные Леннротом, покажет время. «Калевала» ждет своих «шлиманов», и кто знает, может, пророческими окажутся слова, которыми Леннрот оканчивает «Калевалу»:

Волшебник Андерсен

Наталья Толстых

Он всю жизнь был неугомонным, непрактичным мечтателем, страстным любителем неожиданностей и перемен, великодушным и откровенным другом. А еще умел увидеть жемчужину даже в сточной канаве.

Начало

Будущий сказочник Ганс Христиан Андерсен родился в семье бедного башмачника, но никогда не чувствовал себя обделенным – так много тепла и любви дарили ему родители. Они никогда не наказывали сына, разрешали бродить по всему городу, предаваясь своим фантазиям. Наблюдать за жизнью природы, дружить с рыбками, кротами, бабочками и птицами было любимым его занятием. А посещение городского театра, где юный Ганс впервые узнал благородных героев народных сказаний, поднимало над привычной жизнью, уносило в далекий и прекрасный мир мечты. Но бывать в театре часто он не мог и поэтому сам придумывал пьесы.

Ганс Христиан Андерсен

По вечерам начиналось домашнее кукольное представление. Куклы оживали и рассказывали голосом мальчика его же истории. А когда он прочел Шекспира, его маленькие актеры начали играть пьесы великого англичанина. Сражения и подвиги героев наполняли сердце Ганса радостью, и он мечтал стать театральным драматургом.

Госпожа Дания

B 14 лет, скопив 13 риксдалеров, он отправился завоевывать мир. Путь Ганса лежал в Копенгаген, в Королевский театр – замок его мечты.

Копенгаген встретил Андерсена очень неприветливо. Без знакомых, без родных и без денег (в первый же день большую часть своих сбережений он отдал за билет в театр) юноша почувствовал себя одиноким. Голод и отчаяние стали его постоянными спутниками, появились мысли о смерти. Спасла вера в Бога. Утешая самого себя, Ганс часто повторял: «Когда придется уж очень круто, тогда-то Он и ниспошлет свою помощь. Надо много страдать, зато потом и выйдет из тебя что-нибудь!»

Над ним издевались, им пренебрегали, его поучали и пытались переделать. «Ты хочешь быть умнее Кота и Хозяйки! Не дури! Тебя приютили, пригрели, тебя окружает такое общество, в котором ты можешь чему-нибудь научиться, но ты пустая голова, и говорить-то с тобой не стоит!» Страданий было предостаточно, однако Ганс не думал сдаваться – ему нужна была только победа.

Его первую пьесу дирекция театра возвратила с запиской: «Вернуть в виду полной безграмотности автора». Это не остановило Андерсена. Твердая уверенность в том, что он должен писать, дала силы сражаться. Пьесы, стихи, рассказы, оперные либретто и водевили – Ганс писал легко и быстро. Критики безжалостно разбирали каждое его слово, придирались к слишком простому слогу, искали грамматические ошибки, насмехались над его привычками и происхождением. Андерсен расстраивался до слез, но жажда творить всегда была сильнее.

Несмотря на все страдания, он не перестал любить Копенгаген и по-прежнему верил в благородство его жителей. И чудо произошло – Ганс нашел в городе друзей. И благодаря их заботе смог получить образование, напечатать свои сочинения и начал путешествовать.

В поездках рождались новые произведения.

После выхода «Импровизатора» – романа о любимой им Италии – об Андерсене заговорила вся Европа. Только Дания по-прежнему презрительно молчала. А он с удивительным упорством пытался завоевать ее холодное сердце.

Каждый раз, когда надоедало «опять барахтаться в разном вздоре, от которого не уйдешь никуда, разве в сказку», он записывал в дневнике маленькую историю, еще не понимая, что истории эти скоро станут главными в его творчестве, превратятся в сказки. И когда это случилось… «С того времени мне, собственно, не на что пожаловаться, с того времени я и в отечестве своем начал мало-помалу приобретать такую благосклонность и такое признание, каких только вообще мог заслуживать, а пожалуй, даже и больше». Госпожа Дания, эта прекрасная, любимая и колючая роза, была завоевана. Лед ее сердца растопили волшебные сказки поэта.

Друзья

Приглашая Андерсена для постановки сказок, родители будущего короля Баварии Людвига II даже не догадывались, как приятно будет его общество их маленькому сыну. В Андерсене он нашел родную душу – такого же, как он, мечтателя и идеалиста. Неслучайным было и знакомство Андерсена с Вагнером, композитором-романтиком. Подобное притягивает подобное. Они встречались, переписывались, обменивались идеями.

Андерсен был одинок в родной Дании, но в разных уголках Европы у него были замечательные друзья. Ни одно путешествие не проходило без нового знакомства: Генрих Гейне, Виктор Гюго, Чарльз Диккенс, Александр