Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

“избранные” должны останавливаться, по преимуществу, у своих собратьев по учению,

которых легко узнать с помощью тайных знаков. Если путь будет лежать на Орлеан,

“избранным” советуется почтить там память св. мучеников Стефана и Лисоя, сожженных

по распоряжению короля Роберта (§ 24). В обыкновенной жизни “избранным” советуется

во избежание скандала одинаково исполнять и постановления римской церкви, и тайные

статуты. Если же кого будет мучить совесть, он может исповедаться перед своим же

собратом, будет ли это клирик или мирянин — все равно (§ 25).

С § 26 даются советы как “избранным” следует держать себя в Ордене.

Во время выборов на орденские должности “избранные” должны употреблять все

усилия, чтобы провести на них кандидатов из числа своих собратьев (§ 27). Каждое такое

должностное лицо прежде всего должно позаботиться об устройстве помещения для

тайного капитула. Постройку дома следует поручить каменщику из числа “избранных”.

Не меньшее внимание новый начальник должен обращать и на выбор капеллана. Если

капеллан окажется малоспособным к усвоению учения “избранных”, его следует удалить

и заменить другим, более достойным. Капеллан должен внушать рыцарям, оруженосцам и

служителям, что они могут после исповеди у клириков обращаться за разрешением к

магистру, который имеет право простить их за грехи, не высказанные из стыда во время

исповеди. Если же кто выразит сомнение в существовании такого права, того следует

уверить, что оно дано начальникам тамплиеров от папы (разумей — от Христа) (§ 27).

При каждом доме следует завести библиотеку, в состав которой, кроме Библии и

творений св. отцов, должны входить произведения Иоанна Эриугены, Ансельма

Кентерберийского, Абеляра, собрание канонов Грациана, Петра Ломбардского и, наконец,

недавно запрещенные синагогой Антихриста сочинения магистра Амалика де Вена и

Давида де Dinato (§ 28).

176

Последние два параграфа указывают на меры для предупреждения измены. Если кто

случайно или по легкомыслию сболтнет хоть что-нибудь о тайных статутах, знаках или о

совершающемся в заседаниях капитула, тот, сообразно со своим проступком,

подвергается более или менее продолжительному заключению в оковах и навсегда

лишается права присутствовать на собраниях “избранных”. А если же узнают, что кто-

нибудь изменил по злобе, того следует бросить в тюрьму на всю жизнь или, если того

потребует общая безопасность, лишить жизни. Перед судьями, допрашивающими о

тайнах, “избранным” советуется все смело и клятвенно отрицать, потому что вина

клятвопреступления в подобном случае падает на неправедных судей, а “избранным”

достается награда за непреданную истину (§ 29). Если кто из “избранных” опасно

заболеет, его ни на минуту не следует оставлять одного, а присутствующий собрат не

должен никого допускать для исповеди умирающего или до переговоров с ним наедине, а

пусть сам исповедует его, успокоит и даст разрешение от всех грехов. Умерших собратьев

предписывается хоронить в их красном поясе, над их прахом совершать мессы в красном

одеянии, а на надгробной плите изобразить пентальфу, как знак спасения.

В конце статутов есть заметка, что они переданы братьями Рожером де Монтагю и

Робертом де Барри, а переписаны братом Бернаром из Сент-Омера в 1252 году, 18 августа.

Второй статут, Liber Consolamenti, представляет много сходного со Suauuta Electorum.

Он разделяется на 20 параграфов; из них первые четыре наполнены заверениями, что

только одним “утешенным” доступен свет Истины, которого не ведают ни прелаты, ни

князья, ни ученые, ни вообще сыны “нового Вавилона”. С пятого параграфа по 12-й идут

указания, кого собственно можно принимать в число “утешенных”. Составитель статутов

в этом случае не полагает различия между евреем и христианином, сарацином и греком, и

советует с любовью относиться ко всякому, кто будет взывать к Господу (§ 5), но в то же

время предписывает держаться осторожно с последователями Вавилона, не выказывать

открыто своих мнений и сообщать свои убеждения с большою постепенностью (§ 6); в

особенности он настаивает на необходимости хранить в тайне от папистов свои обряды и

совершать их только внутри своих домов. “Чтобы вы могли удобнее и безопаснее

совершать тайные обряды нашего утешения, — говорит он, — постарайтесь в каждом

доме и здании, где происходят заседания ваших капитулов, устроить подземелья, входы в

которые должны скрываться где-нибудь в поле; через эти входы люди всех сословий,

званий и состояний без всяких опасений и подозрений со стороны остальных братьев

могут являться на ночные собрания” (§ 7). Между тем как по отношению к папистам

предписываются самые решительные меры предосторожности, сектанты XII и XIII веков,

напротив, прямо объявляются в статуте принадлежащими к числу “утешенных”: “Пусть

будут братьями вашими как те, которые в тулузской провинции называют себя “добрыми

людьми” (boni homines), так и “бедные” (pauperes) в лионской области, “альбигойцы”

(Albanenses), скрывающиеся около Вероны и Бергамо, “байоленцы” (bajolenses) в Галиции

и Этрурии, “богумилы” (bogri) в Булгарии”; всех их позволяется допускать на ночные

собрания капитулов (§ 8). То же самое правило распространяется на сарацин в Испании и

на друзов на Кипре и в Ливанских горах, причем в виде оправдания делается ссылка на

прием Саладина в Орден, совершенный Энфридом Турским (§9).

“Утешенные”, очевидно, составляли более тесный кружок, чем “избранные”: между

тем как в среду последних допускались все желающие безо всякого ограничения со

стороны возраста, в “утешенные” могли попасть одни достигшие, по крайней мере, 35 лет

от роду (§ 10). Помимо этого ограничения возрастом, составитель статутов советует еще

сохранять величайшую осторожность с монахами, клириками, аббатами, епископами и

учеными (scientiarum magistri), изъявившими желание поступить в “утешенные”: “на

таковых руки скоро не возлагайте, потому что они очень часто или поступают коварно,

скрывая в сердце измену, или же, отказавшись от своих заблуждений и предубеждений,

ищут Света лишь затем, чтобы с большею свободой погрязнуть в пороках. Поэтому даже

177

лучших из них после долгих лет наблюдения и испытания принимайте не в капитуле, а в

присутствии двух или трех братьев, но о статутах и тайных обрядах еще ничего им не

открывайте, и только после долговременной, чуждой всякого подозрения жизни и не

подлежащих сомнению доказательств вводите их в капитул” (§ 11). Несравненно меньше

предосторожностей требуется при приеме мирян в число “утешенных” (§ 12).

С §13 идет описание самого обряда приема в капитул “утешенных”.

“Каждый избранный, прежде чем он будет допущен в число “утешенных”, должен

вручить своему учителю письменную, подробную и обстоятельную исповедь во всех

своих грехах и проступках, совершенных им по настоящее время; полноту и истину своей

исповеди он обязан подтвердить клятвою в присутствии двух свидетелей; эта исповедь

должна быть положена на хранение в архив капитула. Магистр, приор, учитель или

визитатор, или вообще исполняющий должность приемщика receptir) открывает капитул

антифоном “Domine probasti me et cognovisti me”, а братья продолжают пение, меняясь

хорами. По окончании псалма приемщик читает антифон из книги Второзакония, гл.

XXX, ст. 12-17, и при начале этого чтения избранный брат вводится в капитул и ставится

посредине. По окончании антифона все братья “утешенные” возлагают свои руки на

вводимого, а тот клянется перед ними в соблюдении нерушимого молчания, повиновения

и верности; потом приемщик разрешает его ото всех грехов, а равно и от соблюдения