Рабство и данничество у восточных славян

В предании Повести временных лет об уходе Святослава с Дуная и гибели его на Днепре много неясного. С. М. Соловьев говорил, что «это предание, как оно занесено в летопись, требует некоторых пояснений. Здесь прежде всего представляется вопрос: почему Святослав, который так мало был способен к страху, испугался печенегов и возвратился назад зимовать в Белобережье; если испугался в первый раз, то какую надежду имел к беспрепятственному возвращению после, весною; почему он мог думать, что печенеги не будут сторожить его и в это время; наконец, если испугался печенегов, то почему не принял совета Свенельдова, который указывал ему обходной путь степью? Другой вопрос: каким образом спасся Свенельд? Во-первых, мы знаем, каким бесчестьем покрывался дружинник, оставивший своего вождя в битве, переживший его и отдавший тело его на поругание врагам; этому бесчестью наиболее Подвергались самые храбрейшие, т. е. самые приближенные к вождю, князю; а кто был ближе Свенельда к Святославу?... И неужели Свенельд не постыдился бежать с поля боя, не захотел лечь со своим князем? Во-вторых, каким образом он мог спастись? Мы знаем, как затруднительны бывали переходы русских через пороги, когда они принуждены бывали тащить на себе лодки и обороняться от врагов, и при такой малочисленности Святославовой дружины трудно, чтоб главный по князе вождь мог спастись от тучи облегавших варваров Для решения этих вопросов мы должны обратить внимание на характер и положение Святослава, как они выставлены в предании. Святослав воевал Болгарию и остался там жить; вызванный оттуда вестью об опасности своего семейства, нехотя поехал в Русь; здесь едва дождался смерти матери, отдал волости сыновьям и отправился навсегда в Болгарию, свою страну. Но теперь он принужден снова ее оставить и возвратиться в Русь, от которой уже отрекся, где уже княжили его сыновья; в каком отношении он находился к ним, особенно к старшему Ярополку, сидевшему в Киеве? Во всяком случае ему необходимо было лишить последнего данной ему власти и занять его место; притом, как должны были смотреть на него киевляне, которые и прежде упрекали его за то, что он отрекся от Руси? Теперь он потерял ту страну, для которой пренебрег Русью, и пришел беглецом в родную землю. Естественно, что такое положение должно было быть для Святослава нестерпимо; не удивительно, что ему не хотелось возвратиться в Киев, и он остался зимовать в Белобережье, послав Свенельда степью в Русь, чтоб тот привел ему оттуда побольше дружины... Но Свенельд волею или неволею мешкал на Руси, а голод не позволял Святославу медлить более в Белобережье; идти в обход степью было нельзя: кони было съедены, по необходимости должно было плыть Днепром через пороги, где ждали печенеги. Что Святослав сам отправил Свенельда степью в Киев, об этом свидетельствует Иоакимова летопись».³¹⁹ Действительно, из Иоакимовой летописи узнаем, что Святослав «вся воя отпусти полем ко Киеву, а сам не со многими иде в лодиах».³²⁰ Свидетельство летописи Иоакима, некоторые детали рассказа Повести временных лет, размышления С. М. Соловьева и Л. Н. Гумилева помогают воссоздать (приблизительно и гипотетично) финальную картину жизни Святослава, а также обозначить роль воеводы Свенельда в княжеской смерти.

Возникает вопрос, когда Свенельд предупредил князя о грозящей опасности со стороны печенегов: до отплытия его от берегов Дуная или на Днепре перед приходом Святослава к порогам? За этим вопросом следует другой, когда Свенельд покинул князя и отправился правобережными степями в Киев: накануне ли ухода Святослава с Дуная, по отступлении ли его в Белобережье на зимовку или же после разгрома русской дружины и гибели ее предводителя? От ответа на поставленные вопросы прояснится в какой-то мере значение Свенельда в трагическом конце Святослава.

Иоакимовская летопись говорит о том, что Святослав русских воев «отпусти полем ко Киеву» до того, как сам тронулся в путь водою. Разумеется, вой не могли уйти в Киев без воеводы. Таковым, как известно, был Свенельд, который, по всей видимости, и возглавил воинов, ушедших «полем» восвояси. Автор Повести временных лет не противоречит, по нашему мнению, Иоакимовской летописи. У него Свенельд предупреждает Святослава о печенежской опасности прежде, чем «переяславци» сообщают печенегам о возвращении русского князя «в Русь».³²¹ Послать же весть печенегам переяславцы вряд ли могли раньше отплытия княжеской флотилии. Отсюда следует, что русское войско, собираясь домой, еще в Болгарии разделилось на две части, одна из которых пошла по суху со Свенельдом «на коних около», а другая со Святославом отправилась в ладьях к Днепру. Будь все иначе, предостережение Свенельда оказалось бы излишним, так как Святослав, добравшись до днепровских Порогов, убедился бы сам в печенежской засаде. Намек на возвращение Святослава с частью воинов, причем Незначительной, содержится, полагаем, в словах переяславцев о том, что Святослав «идеть с малом дружины». Заметим, кстати, что переяславцы могли известить печенегов о выступлении князя «с малом дружины» после того, как русское войско, разделившись надвое, вышло в дорогу. Наконец, допустив движением устью Днепру всей княжеской рати, мы должны будем признать, что ца суда были погружены и все имевшиеся в войске боевые кони,³²² но это маловероятно.

Итак, Свенельд с конными воинами пошел в Киев не с Днепра, а с Дуная,91 о чем свидетельствует Иоаки-мовская летопись. К этому предположению склоняет и ряд приведенных нами соображений.92 Но, приняв его, мы должны признать такую осведомленность Свенельда, какой не располагал даже Святослав. Откуда она? Не получал ли он какие-то сведения из Киева? И не были ли ему известны замыслы правителей, оставленных Святославом властвовать в полянской столице?

Для такого рода вопросов есть определенные основания.

Обращает внимание особое положение Свенельда. «равно другаго свещанья, бывшего при Святославе, велящем князи рустем, и при Свенальде», — такими словами начинается русско-византийский договор 971 г.325 дто позволило М. И. Артамонову сказать, что Свенельд «выступает наравне с князем».93 Высокий статус Свенельда подчеркнут в летописи тем, что он — «воевода отень», а не роевода Святослава. Во всем тут чувствуется некоторое соперничество наших героев. О том же говорит и возвращение воеводы в Киев отдельно от князя. По сути Свенельд оставил Святослава на произвол судьбы, поступив так, как не мог поступить верный и преданный «княжой муж». Свенельд, как явствует отсюда, не столько был связан с князем и княжеской дружиной, сколько с воями — народным ополчением киевской общины. Далее вспоминается летописное свидетельство, до сих пор недостаточно оцененное исследователями: Свенельд «приде Киеву къ Ярополку». Следовательно, воевода вернулся не просто в Киев, а пришел к Ярополку. Здесь Ярополк фигурирует как правитель, под вассальный покров которого отдается Свенельд. То был уже полный разрыв со Святославом.94

Когда Святослав терпел бедствия в Белобережье, Свенельд уже находился при Ярополке. Из Киева можно было подать помощь переносившим лишения Святославу и его воинам.95 Но она не последовала. Святослав, как мы убедились, никому был не нужен в Киеве: ни местной общине, интересами которой он пренебрегал, Ярополку с ближними мужами, которые не желали впускать власть из своих рук. В Киеве не только не Помышляли о помощи Святославу, но и устроили печенежскую ловушку неугодному князю.96 В итоге он погиб. В смерти его были повинны кияне, проявившие к нему полное равнодушие и даже отчуждение, Ярополк сговорившийся с печенегами,³³⁰ и обуреваемый властолюбием Свенельд, надеявшийся усилить свое влияние в Киеве. Последующие события, кажется, подтверждают нашу догадку.

Вскоре после гибели Святослава началась кровавая усобица между его сыновьями. Летописец по-своему и, как нам думается, неверно объясняет причину начала межкняжеской распри. Он говорит: «Лов деющю Свеналдичю, именем Лют, ишед бо ис Киева гна по звери в лесе. И узре и Олег, и рече: "Кто се есть?". И реша ему: "Свеналдичь". И заехав, уби и, бе бо ловы дея Олег. И том бысть межю ими ненависть, Ярополку на Ольга, и молвяше всегда Ярополку Свеналд: "Поиди на брат свой и прими волость его, хотя отмьстити сыну своему».³³¹ Затем следует описание войны Ярополка с Олегом.