История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Граждан

В этих трагических обстоятельствах новый премьер-министр П. А. Столыпин решил противопоставить антиправительственному террору жесткие ответные меры. Покушение на него и его семью стало своего рода рубежом. 19 августа был принят указ о военно-полевых судах. Он предписывал, в качестве временной меры, ввести особые суды из строевых офицеров, которые в тех случаях, когда преступление было очевидным, имели право в короткое время выносить приговор и приводить его в исполнение. «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы для того, чтобы оградить себя от распада, – доказывал в Думе П. А. Столыпин. – Когда дом горит, господа, вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна… Когда на вас нападает убийца, вы его убиваете… Это состояние необходимой обороны…»

За восемь месяцев действия военно-полевых судов они вынесли 1102 смертных приговора. К сожалению, были и судебные ошибки, и многие обвиняли правительство в неоправданной жестокости. Однако указанную цифру нелишне сопоставить с числом жертв террора. Только за год – с октября 1905 г. – было убито и ранено 3611 государственных чиновников. Сам П. А. Столыпин в интервью французскому журналисту Гастону Дрю приводил такую впечатляющую статистику пострадавших от революционного экстремизма. За 1906–1908 гг.: покушений – 26 268; убито должностных и частных лиц – 6091; ранено – более 6000; ограблено – более 5000. Жертвами терактов, организованных только партией социалистов-революционеров за 10 лет (с 1901 по 1911 г.), стали 2 министра, 33 генерал-губернатора, губернатора и вице-губернатора, 16 градоначальников, начальников окружных отделений, полицмейстеров, прокуроров и их помощников, начальников сыскных отделений, 7 генералов и адмиралов, 15 полковников, 8 присяжных поверенных, 26 агентов полиции. А ведь методы террора исповедовали еще и анархисты (именно они совершали наибольшее количество терактов), и эсеры-максималисты, и социал-демократы, и крайне правые. Всего же за 1901–1911 гг. жертвами террористов стали 17 000 человек.

Печально, но революционный террор практически не осуждался большинством образованного общества России в 1905–1906 гг. Антитеррористические же действия власти решительно осуждались. На призывы осудить с думской трибуны действия террористов депутаты кадетского большинства I Думы отвечали – «сначала прекратите террор правительства против общества, и тогда мы осудим террор революционеров против правительства».

Свидетельство очевидца

«Тяжелый эпизод разыгрался на кадетском съезде (апрель 1906 г. – Отв. ред.). Во время заседания кто-то с кафедры сообщил, что в Киеве убит террористами генерал-губернатор граф А. П. Игнатьев. И вдруг сорвалось несколько аплодисментов. Это сейчас же вызвало резкий протест. Аплодисменты сразу оборвались. Председатель высказал строгое порицание тем, кто рукоплескал. Но факт остался фактом. В центре либеральной оппозиции, считавшей себя монархической, отрицавшей революционные методы, нашлись люди, нашлись члены Государственной Думы, публично выразившие одобрение убийцам». – А. Тыркова-Вильямс. На путях к свободе. М., 2007. – С. 242.

И всё же антитеррористические меры Столыпина имели успех, политический экстремизм осенью 1906 г. пошел на убыль. Число разного рода преступлений снизилось в несколько раз. В 1909 г. была распущена Боевая организация эсеров. Многочисленные жертвы ни в чем не повинных людей, экспроприации, слишком походившие на банальные разбои, постепенно меняли прежде сочувственное отношение общества к терроризму. Еще продолжавшиеся убийства должностных лиц встречали все меньшую общественную поддержку. Вызывали всеобщее возмущение действия группировки анархистов – «безмотивников», утверждавших, что объект террора совсем не обязательно должен быть в чем-то лично виновен – достаточно быть представителем «господствующего» сословия. Они взрывали рестораны и кофейни, пытались бросать бомбы в окна вагонов «первого класса» и т. п. Страна устала от революции, а само террористическое движение постепенно разлагалось изнутри. Лишившись поддержки общественного мнения, террор постепенно затихал.

Литература:

А. А. Гейфман. Революционный террор в России. 1894–1917. М., 1997.

С. А. Степанов. Черная сотня в России (1905–1914 гг.). М., 1992.

В. М. Лавров. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора. М.,1996.

Охранка. Воспоминания руководителей политического сыска. В 2-х т. М.: Новое литературное обозрение, 2004.

Литература к главе 2:

Первая Русская революция. Взгляд через столетие / Отв. ред. А. П. Корелин, С. В. Тютюкин. М., 2005.

Р. Пайпс. Русская революция. Кн. 1. Агония старого режима. М., 2005.

С. Б. Павлов. Опыт первой революции: Россия 1900–1907. М., 2008.

Глава 3. Думская монархия (1907–1914)

1.3.1. Третьеиюньская реформа избирательного закона

Нежелание большей части II Государственной Думы сотрудничать с правительством определило ее судьбу. 3 июня 1907 г. Императорским указом Дума была распущена.

Свидетельство очевидца

«Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Государственной Думы… Эта уличная рвань, которая клички позорной не заслуживает. Возьмите с улицы первых попавшихся встречных, присоедините к ним горсть бессильных, но благомыслящих людей, внушите им, что они спасители России… и вы получите Вторую Государственную Думу. И какими знающими, государственными, деятельными представлялись на этом фоне деловые работники ведомств – „бюрократы“». – Депутат II Думы от Орловской губернии, христианский социалист профессор С. Н. Булгаков. Дневник. Орел, 1998. – С. 51–52.

Царь и премьер-министр полагали, что при действующем избирательном законе новая Дума будет не менее антиправительственной. В стране продолжалась смута, и саботаж со стороны Думы грозил анархией и гибелью государства. Перед властью стоял выбор. Или вовсе отказаться на время от Думы и вернуться к старому, абсолютистскому правлению Империей, или сделать новую Думу более близкой по духу правительству. Новый Председатель Совета министров Петр Столыпин был категорически против отказа от парламентских принципов новой российской государственности и убедил в этом Царя – ведь без представительных учреждений монарх не знает действительных настроений своего народа и может очень ошибаться насчет его довольства или недовольства властью. Оставалось одно – нарушить 87-ю статью Основных законов и царским манифестом изменить избирательный закон так, чтобы в Думу преимущественно попали не враждебные императорскому режиму люди. Согласно ст. 87 даже между сессиями Думы Царь не имел права издавать указы, которые вносят «изменения в Основные Государственные законы, в Учреждения Государственного Совета и Государственной Думы, в постановления о выборах в Совет или в Думу». Очевидно, что Дума, бойкотирующая любые серьезные начинания правительства, никогда не одобрит свой роспуск и новый порядок избрания депутатов. Фальсификация же результатов выборов даже в голову не могла прийти ни Царю, ни Столыпину. Они были людьми чести, хранили свою христианскую совесть, да к тому же земская и городская общественность внимательно наблюдала за ходом выборов, и любое его нарушение немедленно становилось предметом широкого обсуждения в газетах.

В царском манифесте, провозглашенном 3 июня 1907 г., прямо говорилось, что «значительная часть состава» распущенной Думы действовала «в явном стремлении увеличить смуту и способствовать разложению государства». Причины «двукратного неуспеха деятельности Государственной Думы манифест усматривал в «несовершенстве избирательного закона». «Все эти изменения в порядке выборов, – продолжал манифест, – не могут быть проведены обычным законодательным путем через ту Государственную Думу, состав коей признан Нами неудовлетворительным вследствие несовершенства способа избрания ее членов. Только Власти, даровавшей первый избирательный закон, исторической Власти Русского Царя, довлеет право отменить оный и заменить его новым» (III ПСЗ. Т. 27, № 29240).