Чингисхан

Тэмуджин родился в год свиньи на склоне одинокого холма, на правом берегу реки Онон, к востоку от озера Байкал, выше северо-восточной границы современной Монголии, на территории, в наши дни российской, где его близкие разбили свое становище. Нельзя с уверенностью сказать, что это был год свиньи. Известно, что в противоположность китайскому году монгольский разделен на лунные месяцы под знаками зодиака двенадцати животных. Но исчисление календарных систем, так же, как и противоречия между китайскими и мусульманскими хрониками, не позволяют быть точным. Итак, рождение Чингисхана относят к периоду между 1150 и 1167 годом. Поль Пеллио склоняется к 1167 году. Рене Груссэ полагает, что это 1150, так же, как и немецкий монголовед Вальтер Гайсих, или советский ученый Мункуев. Видимо, разумно допустить эту последнюю дату. Зато дата смерти Чингисхана не вызывает сомнений: китайские летописцы в Yuan Shi («История династии Юань») относят ее к августу 1227 года.

Отец новорожденного был вождем части клана киятов, ветви рода (oboq) Борджигина. По данным некоторых хроник, он вел свою родословную от первых дочингисидских правителей и, следовательно, был царской крови, но этот факт точно не установлен. Он участвовал в различных битвах против соседних племен, собственно монгольских, татарских или рузгенов (ruzhen). После одного из таких сражений он получил прозвище Baadur — Храбрый. Вождь незначительного рода, Есугэй-Багатур, объединился с неким Тогрилом, принявшим титул царя — онгхана (ong khan) племени кераитов. Последний, желая скрепить братский союз по оружию, сделал Есугэя-Храброго своим анда (anda)y кровным братом. Речь шла о ритуальном обмене кровью: выпивали несколько капель крови, пролитых в чашу с кислым молоком, — этот братский союз сыграет решающую роль в судьбе Тэмуджина.

Несмотря на кровные узы с правителем кераитов, влияние Есугэя не распространялось, конечно, на соседние племена. Его супруга Оэлун, тоже благородного происхождения, принадлежала к племени онгхиратов. Окруженные слугами и немногочисленными сторонниками, которые были связаны с ними родством или просто были им преданы, Есугэй и его жена кочевали в районе верхнего течения рек Онон, Керулен и Туул (Тола).

По версии, изложенной в «Сокровенном сказании», Есугэй встретил свою супругу при очень романтических обстоятельствах: во время соколиной охоты он увидел всадника из племени меркитов, везшего в свое стойбище молодую женщину, сидящую в повозке. Встреча, предназначенная судьбой, так как Есугэй мгновенно почувствовал к красавице непреодолимое влечение. Тотчас же, забыв все свои охотничьи планы, он поскакал к родной юрте, собрал своих братьев Нукана-Тайши и Даритая и бросился с ними в погоню за парой, которую увидел в степи. Те очень быстро поняли цель преследования. Молодая женщина, понимая, что борьба заранее проиграна, уговорила своего жениха отказаться от сопротивления и бежать. Меркит исчез на горизонте, трое мужчин без труда остановили повозку и взяли в плен прекрасную Оэлун. Было ли это принуждением, смирилась ли она с неизбежным или дала свое согласие — так или иначе красавица стала супругой Есугэя-Храброго.

Нравы были суровыми, и вендетта из-за похищения женщин или угона скота могла передаваться из поколения в поколение кочевников-пастухов. Кажется, Оэлун была верной и любимой женой Есугэя. Кроме Тэмуджина, она подарила ему трех сыновей, Джучи-Казара (Тигра), Качу-на и Тэмугэ, а также дочь, Тэмулун. От другой жены у Есугэя также было два мальчика, Бектэр и Белгутэй.

Как жили отпрыски Есугэя? Ресурсы семьи были невелики. Скотоводство, которое было основным источником существования, требовало участия всей семьи: дети с раннего возраста пасли скот, собирали овощи и дикие ягоды. А для большой облавной охоты, организуемой кочевниками, нужны были большая физическая выносливость и мастерство верховой езды. Очень рано Тэмуджин и его братья научились распознавать съедобные растения, росшие на опушке леса, охранять скот, пасшийся неподалеку от юрт, на выгоне, выделенном в соответствии с обычаем, доить кобылиц, взбалтывать молоко, которое наряду с мясом составляет основную еду кочевников.

Тэмуджин, по всей видимости, был очень крепок и искусен в упражнениях, требующих силы и ловкости, особенно в верховой езде, единственном средстве передвижения кочевников. Когда он достиг девяти летнего возраста, отец решил найти ему невесту, пытаясь таким образом заключить удачный семейный и клановый союз.

Монголы были экзогамны, то есть они искали супружеский союз в другом племени, не имеющем общих предков, и полигамны — многоженцы. Рубрук объясняет это так: «Что же касается их свадеб, то знайте, что никто не женится, не купив себе жену; поэтому девушки иногда достигают довольно зрелого возраста, прежде чем выйдут замуж, так как родители оставляют их у себя до тех пор, пока не продадут. Они соблюдают первую и вторую степень родства. В самом деле, они могут взять в жены одновременно — или одну за другой — двух сестер. У них ни одна вдова не выходит снова замуж, так как они считают, что все, кто им служит в этой жизни, будут служить и в другой. Поэтому, когда речь идет о вдове, они думают, что после смерти она вернется к своему первому мужу. Этим объясняется постыдный обычай: случается иногда, что сын женится на всех женах отца, за исключением собственной матери».

В «Истории монголов» Плано Карпини подтверждает эти матримониальные обычаи: «У каждого мужчины столько жен, сколько он может содержать: у одного сто, у другого пятьдесят или десять, или меньше, или больше. Татарину дозволено жениться на любой женщине из своей семьи, кроме матери, дочери или единоутробной сестры; сестра, рожденная от того же отца или супруги последнего не составляют исключения. Младший брат имеет право взять в жены вдову своего брата, если он этого не делает, на ней должен жениться кто-нибудь другой из членов семьи… После кончины мужа вдова с трудом может заключить новый брак, если ее пасынок отказывается жениться на своей мачехе».

Практика многоженства позволяет предположить, что в племенном монгольском обществе многие мужчины — добровольно или нет — оставались холостяками, так как вряд ли был большой избыток женщин. В самом деле, многоженство было тесно связано с состоянием, только самые богатые могли позволить себе содержать много жен. Оно было также связано с социальным положением, с экономическими интересами семьи, даже с прочностью политических союзов.

Итак, Есугэй, заранее извещенный близкими, может быть, даже собственной супругой, решает предпринять объезд соседних юрт. Хроника сообщает нам, что он встретил на своем пути становище онгхиратов, племени, из которого была родом Оэлун. Вождю кочевников по имени Дэй Сетчэн — Дэй Мудрый — Есугэй изложил цель своего путешествия: найти невесту старшему сыну. На самом деле, у Есугэя были, по-видимому, сведения о хозяине, и он не случайно явился именно к нему.

Дэй Мудрый принял Есугэя доброжелательно и, заметив Тэмуджина, сказал: «У твоего сына — огонь в глазах и свет в лице». Затем он рассказал ему свой последний сон: белый кречет, «держащий одновременно солнце и луну», сел на его кулак. Для него этот сон — предзнаменование их счастливой встречи и кречет может быть только Тэмуджином. Хваля красоту, которой славятся онгхиратские женщины, он решает представить гостю свою дочь — у него тоже есть дочь на выданье. Ей десять лет, зовут ее Бортэ, что означает «Синь неба», — цвет того мифического волка, от которого ведет свое происхождение Тэмуджин. Автор хроники подчеркивает, что девочка была красива, «лицо ее было светлым, а в глазах — огонь».

На следующий день Есугэй попросил для своего старшего сына руку Бортэ. Как человек предусмотрительный, Дэй Мудрый предложил договор: он согласен, но желает, чтобы Тэмуджин жил какое-то время на территории его стана. Без сомнения, он хотел оценить способности своего будущего зятя. Есугэй согласился, дав только один совет: «Мой сын боится собак, не позволяй пугать его собаками».

Устроив таким образом помолвку Тэмуджина, Есугэй поехал верхом в свой стан. В пути он встретит свой трагический конец…