Чингисхан

Тэмуджин и его братья предавались занятиям, требующим больше ловкости, чем силы: сбор ягод, рыбная ловля на крючок или сачком. Как бы ни были ловки молодые охотники, пища не каждый день была обильной. У молодой вдовы Есугэя было, конечно, небольшое стадо: несколько дюжин баранов или коз, один табун и быки, которых запрягали в повозки. Несмотря на малочисленность ее свиты: родственники, союзники и слуги, частью — из бывших пленных, превращенных в рабов, — за жизнь все время нужно было бороться. Войлочные кибитки, одежда, кухонная утварь, инструменты, упряжь, повозки — кочевник должен собственными руками делать, чинить и перевозить с собой все необходимое. Об этом свидетельствует перечень повседневных работ монгольских кочевников, оставленный нам Рубруком:

«Женщина должна править повозкой, укладывать на нее свой разобранный дом и снимать его, доить коров, делать масло и grut (кислое молоко), выделывать шкуры и сшивать их; они пользуются для этого нитью, сделанной из жил. Они разделяют жилы на тонкие нити, затем скручивают их в одну длинную нить. Так они шьют обувь, башмаки на деревянной подошве и всякую другую одежду… Они изготавливают также войлок и покрывают им жилища. Мужчины делают луки и стрелы, удила, уздечки, седла, деревянную основу дома, повозок; они пасут лошадей и доят кобылиц; они сбивают comos (кумыс), то есть кобылье молоко; они готовят бурдюки для его хранения, пасут верблюдов и они же нагружают их поклажей. Они пасут вместе баранов и коз, которых доят то мужчины, то женщины. С помощью овечьего молока — кислого, квашеного и соленого — они выделывают шкуры».

С раннего детства Тэмуджин вместе с братьями и слугами принимал участие в повседневной работе. Он очень рано научился ездить верхом на одной из тех странных лошадей, которых кочевники приручили три тысячи лет тому назад.

В седло садятся в таком раннем возрасте и проводят в нем такую значительную часть жизни, что принято говорить: в нем останутся до тех пор, пока «стремена не сотрутся». Домашний брат знаменитого taki, или лошади Пржевальского, исчезнувшей на Западе, открытой в Средней Азии русским путешественником и названной по его имени, — это животное маленького роста с коротковатыми ногами, чаще всего буланой или гнедой масти. Но лошадь ли в самом деле этот степной taki? Он весит всего 350 кг (вес самки часто не превышает 300 кг), его высота в холке около 1 м 30 см, что заставляет отнести его к породе «пони» или «double ропеу» (большой пони).

По достижении трехлетнего возраста его обычно кастрируют, и этот мерин становится верховой лошадью, а племенного жеребца сохраняют для воспроизводства поголовья. Лошадь объезжают на привязи или верхом, прежде чем она ставится под седло. Пастух не может обойтись без этой маленькой, очень выносливой лошадки. Иноходцы (zoroo), которые скачут, поднимая одновременно переднюю и заднюю ногу с одной стороны, всегда больше ценились монголами, которые утверждали, что кажется, будто скользишь по льду, — лошадь идет с такой плавностью, что можно ехать рысью и не расплескать полную до краев чашу. Монголы часто ездят на своих лошадях, привстав на стременах. Немногим более пятидесяти лет тому назад Намандорз проводил опыты на выносливость со свежими, хорошо показавшими себя лошадьми: они смогли преодолеть за неделю расстояние в 320 км и 1800 км за двадцать пять дней.

Кочевник неотделим от своего коня; для него это синоним подвижности, быстроты и свободы. Эта подлинная страсть к лошадям встречается во многих монгольских легендах и песнях. Так, уже в наши дни, бард Паяй поет:

Привыкнув к большим просторам, к земле, открытой всем ветрам, монгольские пастухи изобрели оригинальную форму жилья, приспособленного к их образу жизни: юрту. На первый взгляд элементарная, непрочная, даже примитивная с точки зрения оседлых народов, юрта кочевника представляет собой тем не менее единственный тип жилища, позволяющий вести внестойловое содержание скота, при котором все время нужны новые пастбища.

Традиционная юрта монголов — как и калмыков, бурят, казахов и других тюрко-монгольских народов, существует и сегодня даже у более или менее оседлых групп, как, например, в Монголии. Эта юрта, так называемая gher, совсем не изменилась с того времени, когда ее описал фламандец Виллем де Рубрук:

«Дом, в котором они спят, устанавливается на круглом основании из переплетенных прутьев; остов дома сделан из прутьев, которые сходятся наверху, образуя круглое отверстие, откуда выведена труба, напоминающая каминную; они покрывают его белым войлоком, часто натертым известью или белой глиной и костной мукой, чтобы белизна была ярче. Иногда также они используют черный войлок. Войлок, окружающий верхнее отверстие, украшен красивыми разнообразными рисунками. Перед дверью они также вешают кусок узорчатого войлока, украшенного искусным орнаментом. Они нашивают на кошму куски войлока, разноцветные узоры, изображающие виноградные листья, деревья, птиц и животных. Они делают эти дома такими просторными, что иногда их ширина достигает тридцати футов».

Кочевники делают свои юрты из материала, который находят под рукой: из войлока и дерева. Овцы, у которых «ничто не теряется» (мясо, молоко, шкура, кости), — основной поставщик войлока благодаря сезонной стрижке. Без ткачества и прядения войлок получают наложением шерсти животного на основу, предварительно смоченную и натертую жиром. Затем эта масса прессуется и в зависимости от способа обработки получается войлок, имеющий большую или меньшую эластичность и прочность.

Юрта состоит из двух элементов: войлочного покрытия и арматуры. Основная часть арматуры — сетчатая решетка из легкого дерева (khana), чаще всего из можжевельника или ивы. Очищенные от коры веточки расщепляются вдоль так, чтобы из них получились тонкие, слегка изогнутые рейки. Затем их связывают крест-накрест на равном расстоянии так, чтобы получилась решетка с одинаковыми ячейками, похожими на ячейки рыболовной сети. Эта решетка, которая легко складывается, является наружной «стеной» юрты, по высоте доходящей до плеча. Между двумя решетками вставляется рама — для двери, которую летом заменяют занавеской из войлока, или даже из ткани. По окружности «стены» кочевники устанавливают на равном расстоянии длинные шесты, изогнутые в верхней части и сходящиеся у купола подобно спицам зонтика; концы их пропускают в плотно надетое кольцо из тяжелого дерева, которое своим весом давит на все сооружение, придавая ему устойчивость.

Поверх этой арматуры монголы укрепляют широкие куски войлока, в форме трапеций или прямоугольников (кошма). В зависимости от суровости климата они накладывают четыре, пять, даже восемь слоев войлока, обвязанных веревками. Затем, как отмечает Рубрук, войлок белят и смазывают жиром, чтобы сделать непромокаемым.

Монгольская юрта благодаря своей массивной цилиндрической форме способна выстоять в любую непогоду. Войлочная часть выдерживает обычно пять лет, арматура — пятнадцать. Два человека могут легко собрать ее менее, чем за час. Вес всего ансамбля около 200 кг, один только войлок весит 150 кг. Преимущество этого жилища в том, что его можно перевезти на повозке, запряженной всего двумя животными (быки, яки, верблюды). В случае поспешного отъезда монголы поднимают неразобранную юрту и ставят ее на повозку. Средневековые путешественники отмечали перевозку парадных юрт, установленных на повозках, запряженных десятью или двадцатью тягловыми животными. Время от времени юрты перевозят в собранном виде, чтобы избежать скопления пепла или отбросов.

При установке юрты тщательно учитывают направление доминирующих ветров и указания шаманов, которые определяют кардинальные благоприятные или неблагоприятные точки. Чаще всего юрту устанавливают так, чтобы она открывалась на юг «навстречу солнцу и друзьям». Запрещается прикасаться к наличнику двери и веревкам: считаются табу; Рубрук описывает гнев монголов, когда священник брат Бартелеми нечаянно нарушил этот запрет.