Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий

Развитие медицины влияет на весь этот процесс принятия решений в целом ряде аспектов. Современная медицина и сама способна производить «чудеса», а поскольку больные, как правило, проходят лечение до того, как приходят в Лурд, их исцеление здесь может быть просто отсроченным результатом предыдущего лечения. Так, медицинская комиссия расследовала однажды случай выздоровления женщины с тяжелым полиартритом, который изуродовал большинство ее суставов; пройдя лурдские ритуалы, она снова смогла двигаться. Но поскольку она перед этим принимала лечение кортизоном, комиссия не признала ее излечение «однозначно необъяснимым». Учет предшествующих лечебных процедур существенно уменьшает число претендентов на чудесное исцеление.

На принятие решений оказывает влияние и новая медицинская технология. С одной стороны, она усложняет вынесение медицинского вердикта, поскольку весь процесс проверки занимает теперь больше времени, проходя многочисленные лабораторные тесты и клинические испытания. Но те же новые методы зачастую, помогают облегчить принятие решений. Врачи получают доступ к информации о всякого рода — случаях неожиданного излечения, не связанных ни с какими чудесами. Например, такие случаи иногда, хотя и редко, происходят в результате спонтанной ремиссии болезни. (Это может быть в действительности внезапным проявлением длительного скрытого процесса.) Имея доступ к Интернету, лурдские врачи получают информацию о таких событиях, и это позволяет им сравнить свои (довольно немногочисленные) случаи с большим числом аналогичных. Новые методы позволяют также исключить самые распространенные случаи ошибочной или сомнительной диагностики. Поучителен в этом плане случай одного француза, страдавшего рассеянным склерозом и излечившегося в результате посещения Лурда в 1987 году: лурдская комиссия, проверявшая этот случай уже в 90-е годы, смогла подтвердить факт его выздоровления с помощью магнитно-резонансного метода, но не смогла проверить, правилен ли был его диагноз, поскольку в 80-е годы этот метод еще не существовал и лечащий врач основывался исключительно на симптомах; комиссии пришлось признать этот случай «медицински необъяснимым». (Впрочем, епископ, которому был направлен этот вердикт, понял сомнительность исцеления и нашел формулу, позволявшую обойти упоминание о чуде, объявив выздоровление больного «личным даром Господа».)

Этот случай особенно наглядно иллюстрирует главное в проблеме «чудесных исцелений». Их «чудесность» всегда определяется сиюминутным уровнем медицинских знаний и возможностей. То, что комиссия еще 10 лет назад вынуждена была бы счесть «медицински необъяснимым», сегодня или завтра перестает быть таковым и получает вполне естественное объяснение. Еще недавно, например, не было известно, что человеческие гены, от которых зависит состояние организма, могут порой менять свою активность «сами по себе», по неизвестной (пока) причине приводя к результатам, которые лишь вчера могли бы быть восприняты как чудо. Впрочем, это развитие медицины влияет скорее лишь на признание или непризнание церковью того или иного «чудесного» исцеления ситуации с самими чудесами оно не меняет. Лурдские чудеса продолжают в равной степени убеждать верующих и вызывать недоверие скептиков.

ГЛАВА 6

МЕТАФИЗИКА ЗАКОНА МЭРФИ

Герой одного из американских телесериалов, преследуемый бесконечными неприятностями, в конце концов восклицает: «Ну почему, почему все шишки валятся именно на меня? За что?»

Со времен Иова люди пытались по-всякому ответить на этот вопрос. Самой забавной попыткой такого ответа, несомненно, является так называемый закон Мэрфи. Закон этот, как известно, гласит (в одном из переводов): «Все, что может пойти наперекосяк, обязательно пойдет наперекосяк». Эта унылая уверенность в злокозненности всего сущего вызывает у нас невольную улыбку, но улыбаемся мы как-то судорожно, словно и впрямь подозреваем, что так оно и есть. С одной стороны, у нас вроде бы нет никаких оснований предполагать, будто все мелкие гадости природы и в самом деле обусловлены какой-то космической «закономерностью», а с другой, кто же, в очередной раз, столкнувшись с досадной незадачей, не восклицал: «А что я говорил!»? В чем же кроется источник этого нашего фаталистического недоверия к окружающему миру? Не разъяснят ли нам это как раз закон Мэрфи и его бесчисленные насмешливые следствия?

Профессор религиоведения из университета Нью-Джерси Роберт М. Прайс предпринял недавно попытку проанализировать метафизическую, так сказать, сторону всех этих законов, иными словами, тот взгляд на устройство бытия, который в них — когда подспудно, а когда вполне откровенно — выражен. Оказалось, что у всех этих вызывающих нашу улыбку высказываний есть свой общий и весьма глубокий подтекст.

Прежде всего, говорит профессор Прайс, совокупность всех следствий, выведенных из основного закона Мэрфи, нетрудно разделить на три большие и, в сущности, очень разные, группы. Первая из них на самом деле характеризует не столько окружающий мир, сколько попросту нашу человеческую природу. Ну о чем, к примеру, говорит так называемый второй закон Финагля: «Каков бы ни был ожидаемый результат, всегда найдется кто-нибудь, кто его переврет, подделает или припишет себе»? Да ведь это самая элементарная констатация того печального факта, что среди людей полным-полно дураков, жуликов и завистников.

О том же неизбывном и неприглядном аспекте человеческого бытия говорит, в сущности, и закон Чизолма: «Если ваше объяснение абсолютно исключает возможность неправильного толкования, обязательно найдется человек, который истолкует его неправильно». А восьмое следствие из закона Мэрфи формулирует это уже совсем откровенно: «Невозможно изобрести абсолютную защиту от дурака, потому что дураки невероятно изобретательны». Иными словами, определенную часть всех наших житейских неприятностей доставляют нам вовсе не какие-то злокозненные демоны, а просто наши же собратья по человеческому роду.

Вторая группа следствий из закона Мэрфи — это, по сути, юмористическая перефразировка известного закона энтропии, или, как его еще называют, второго закона термодинамики. Напомним читателю, что этот закон утверждает, что состояние любой замкнутой физической системы всегда меняется так, что порядок и организация в ней неизбежно сменяются нарастающим хаосом и беспорядком. И действительно, перелистав книжки, посвященные закону Мэрфи, нетрудно обнаружить там множество высказываний, иносказательно формулирующих это же самое утверждение, только на более житейский лад. В самом деле, разве не об этом гласит, например, закон Симона: «Все, что удалось составить, рано или поздно обязательно развалится»? Или пятое следствие из закона Мэрфи: «Предоставленные сами себе, дела имеют склонность становиться из плохих худшими»? А так называемый «закон сохранения социального зла» попросту переносит ту же закономерность на все наши благие намерения по части общественного переустройства, утверждая, что «общее количество социального зла всегда остается неизменным и поэтому, скажем, уменьшение безработицы обязательно влечет за собой что-нибудь вроде увеличения преступности». Все это, конечно, достойно сожаления, но ничего загадочного или мистического здесь явно не обнаруживается. Так уж устроен мир.

Настоящая проблема, говорит профессор Прайс, возникает при переходе к законам третьей группы. Он предлагает назвать их «законами негативной синхронности». Это странное и на первый взгляд непонятное название связано с одной теорией знаменитого швейцарского психолога Карла Густава Юнга. Об этой его работе мы скажем чуть погодя, а сейчас объясним, какие именно законы Прайс предлагает выделить в отдельную группу и почему к «законам негативной синхронности» он относит все те высказывания типа закона Мэрфи, которые, в отличие от законов первых двух групп, представляются отражением некой реальной закономерности природы, а конкретней говоря — того тревожного факта, что в определенных случаях природа ведет себя так, словно и впрямь стремится помешать всем нашим намерениям. Вещи ведут себя так, будто находятся в явном сговоре против нас. В сущности, это утверждает уже и сам основной закон Мэрфи: «Если что-то может пойти наперекосяк, оно обязательно пойдет наперекосяк». Но ту же мысль выражает и третье следствие закона: «Если может произойти несколько неприятностей, то произойдет та из них, которая причинит наибольший ущерб». О наличии «космического сговора» говорят и многие другие законы. Например, третий закон Джонсона: «Если в вашей подшивке недостает какого-то номера журнала, то это обязательно окажется номер с самой важной для вас статьей»; или, четырнадцатое следствие Атвуда: «На библиотечной полке будут все книги, кроме той, которая вам больше всего нужна»; или закон Буба: «То, что вы ищете, всегда находится там, куда вы заглядываете в последнюю очередь»; или, наконец, замечательное своей всеобщностью и выразительной точностью «дополнение Дженнингса к закону избирательной гравитации»: «Вероятность падения бутерброда на ковер намазанной стороной прямо пропорциональна стоимости ковра».