Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть первая)

Значит перед католиками с их латынью на север Европы прибыли греки. И именно так, как я сказал выше, создали национальные языки северной Европы, включая письменность. О замене же 4 века на 15 я устал уже вас просить.

Вы еще не позабыли, что я сказал выше о величайшем критическом моменте в истории Земли? К нему и приступаю. Греки опомнились только тогда, когда увидели себя почти окруженными вновь наследниками Козимо Медичи, но уже не в Италии, а – в Северной Европе. По традиционной истории это 14 век, век Яна Жижки, Гуски, Яна Гуса и так далее. Хотя это было – немного позднее. Греки быстро поняли, в чем их ошибка. Ошибка была в том, что они не вмешивались в местные религии, у них, как им казалось, были дела поважнее – научно–технический прогресс и независимый суд. И все это было уже осуществлено. Не боюсь сказать, что примерно на сегодняшнем уровне.

Отныне они все силы свои приложили к проникновению в католическую религию, и начали с того, что грек (хотя он мог быть только греком по образованию и воспитанию) Мартин Лютер сорвал с двери ближайшего храма объявление о продаже индульгенций и вывесил свое объявление, знаменитые «95 тезисов». Потом наступила Протестация, Реформация, Кальвинизм и, наконец, Просвещение. Об этом у меня подробно рассказано в книге, поэтому возвращаться не буду. Отмечу лишь, что именно кальвинизм поставил окончательную точку в борьбе с католичеством. Он изгнал продажных священников, потому что исправить их было нельзя. Назначил на эту работу самых умных и добрых из своей гражданской среды. Фактически запретил что–нибудь просить у бога, ибо это совершенно бесполезно. Внушил людям, что надо надеяться только на себя, на собственные силы. И работать, работать и еще раз работать, чтобы стало лучше жить. И ходить в суд, а не в церковь, решать частные и даже гражданские проблемы, когда государство, например, хочет узурпировать частные права.

Католичество начало пятиться. Допятилось до Ватикана, хотя никто не мешает ныне его исповедовать даже в Англии, прямо рядом с англиканским храмом. В этом и состоит демократия. Правда, в Италии католичество все еще традиционно сильно. К этому и перейду напоследок. Ибо мне надо найти в этом процессе место для «святой» Руси.

Российский «путь из варяг в греки» преемники Козимо Медичи получили на правах наследников павликиан. Павликианство вдоль этого пути от Киева до Великого Устюга, включая Беломорье, быстро преобразилось в католичество, что видно по архитектуре храмов разного возраста. А также по двуперстию крестного знамения русских «староверов» и дважды выкрикиваемому «аллилуйя». О странах, более западных и говорить нечего.

Ферраро–Флорентийский собор Медичи проводил с 1438 по 1445 год, на котором якобы воссоединились правоверная (православная) и католическая церкви. Так что о русском православии, существовавшем якобы на Киевской Руси со времен «святого» Владимира, говорить смешно. Тут было павликианство, сменившееся католичеством не позднее 1445 года, и без всякой «унии», а по наследству. Эта «уния» просто преобразовала, канонизировала Козимо Медичи в «отче нашего», католического. Правда, с большим трудом, за 7 лет. То есть, из разрозненных павликианских «шаек» организовалась, так сказать, регулярная армия католичества.

После этого, в 1453 году, «пал» Константинополь. Русский царь Иван III где–то в 1497 году купил у его завоевателя Магомета II небольшую горку в Константинополе. Назвали горку Новым Афоном (просто Афон был в Греции), где и организовали Пантелеймонов монастырь в виде постоянного представительства нашей православной веры. Но, она не могла быть православной до 1645 года, когда очередной царь, отец Петра I Алексей Михайлович «Тишайший» сжег католические церковные книги, напечатав вместо них новые, теперь уже «истинно» православные. И тем самым запустил знаменитый церковный раскол, заставив народ креститься тремя перстами, и петь аллилуйя три раза. Мелочь, но до сих пор аукается! Так как не в «перстах» дело, а в том, что рабовладельцев приравняли этим «истинным православием» к самому господу богу: «почитай руководителей своих как самого господа», или что–то в этом роде. За справками обращаться к православным книжкам, я читал их, да забыл точную формулировку.

Поэтому только тут мог пригодиться нам Новый Афон. И не на один день раньше, чтоб ссылаться на «греческий» внешний вид нашей церкви, у которой лицо – совершенно хазарское. Неужели Иван III таким предусмотрительным был? Скорее, я думаю, и Новый Афон купили позже 1645 года. Но не в этом главное. Главное в том, что русское православие намного хуже католичества в смысле прав человека, но об этом надо многое сказать, и это все сказано в моей упомянутой книге. Скажу лишь, что насколько католичество хуже греческого Второзакония, настолько же русское православие хуже католичества.

В связи с этим мне очень не нравится, что Путин и Берлускони дружат не только друг с другом, но и семьями. Мне очень не нравится, что папа римский настойчиво «бьется» за Великую Русь. Это плохое предзнаменование. Лучше бы протестанты поактивнее «вмешивались» в нашу жизнь. Пользы было бы для русских значительно больше.

Почему я так думаю? По очень простой причине. Когда почти на этих днях, когда я заканчиваю статью, произошли крахи американской энергетической корпорации «Энрон» и итальянской корпорации почти такой же величины «Пармалат», правительства этих стран отреагировали диаметрально противоположным образом. Американцы приняли ряд решений, препятствующих повторению таких событий, ужесточив требования к прозрачности отчетов и аудита. Итальянцы же, наоборот, приняли решения, позволяющие и другим компаниям делать столь же подлые дела, предоставив им возможность уменьшить прозрачность.

Италия после второй мировой войны под присмотром американцев вышла на передовые позиции среди развитых стран и очень этим возгордилась, будто она сама все это придумала и сделала. Хотя там неоновых вывесок было больше неитальянских нежели итальянских, я об этом уже писал выше. Но сегодня я все чаще и чаще встречаю в газетах сообщения, что количество неитальянских вывесок снижется, транснациональные компании закрывают там свои филиалы и производства. И я вспоминаю слова одного итальянца, сказанные мне и подтвержденные моими личными наблюдениями примерно на 50–60 заводах и фабриках по всей Италии: «Мы не любим работать. Посмотрите на американцев, у них же даже поесть некогда (дело было на «производственном» обеде, длившемся 2 часа), сжуют «хот–дог» на ходу, и снова вкалывают, как будто не успеют наработаться».