История русской армии. Том второй

Солдаты, конечно, явились наиболее податливым элементом для тайных обществ, так как, ненавидя правительство, возбуждали такие же чувства у своих товарищей; по своему же уровню развития бывшие гвардейцы резко выделялись и, конечно, легко приобретали влияние над остальными солдатами. Было бы целесообразнее Семеновский полк в полном составе отправить на Кавказ, где он мог бы сослужить на боевом поприще большую службу.

После вспышки недовольства в Семеновском полку правительство усилило надзор тайной полиции; это стало известно Союзу благоденствия и заставило его принять соответствующие меры предосторожности. В начале 1822 г. в Москве собрались депутаты из Петербурга, Тульчина и Киевской губернии, которые и постановили упразднить союз; упразднение было фиктивным, но этим главные деятели союза хотели, с одной стороны, ввести в заблуждение правительство, а с другой — избавиться от некоторых членов, которые внушали недоверие.

Между тем союз продолжал работать и развиваться; несомненно, что вспышка в Семеновском полку выдвинула среди членов союза вопрос уже о революционной деятельности в войсках. К этому времени союз состоял как бы из двух отделений: Северного, в Петербурге, и Южного, в Тульчине. Во главе Северного стояли поручик князь Оболенский, двое статских — Пущин и Рылеев, два брата Бестужевых, штабс-капитан Каховский. Ядром Южного общества являлись полковник Пестель, командир Вятского пехотного полка, подполковник Черниговского полка С.М. Муравьев-Апостол, переведенный в армию из Лейб-гвардии Семеновского полка, полковник князь Трубецкой, генерал-майор князь С. Г. Волконский и другие.

Южное отделение отличалось более крайним направлением. Пестель составил проект конституции России под названием «Русская Правда».

По-видимому, среди членов союза теперь стала крепнуть мысль воспользоваться содействием войск для достижения своих революционных целей; правда, некоторые умеренные члены указывали на опасность вмешательства войск, но другие настаивали на возможности при борьбе со старым режимом прибегнуть к самым крайним мерам.

Вопросы на заседаниях союза обсуждались настолько открыто, что об этом знали в обществе, знали и многие начальствующие лица. Известна по этому поводу поданная Александру I князем Васильчиковым еще в середине 1812 г. пространная записка Бенкендорфа о тайных обществах в армии. Император по ней не предпринял ничего.

Несомненно, что члены союза — некоторые офицеры во 2-й армии — беседовали о революционной деятельности и с нижними чинами; по крайней мере, именно этим можно объяснить беспорядки в Черниговском пехотному полку, но беседы эти были единичными.

Во всяком случае, предводители союза, решив прибегнуть к революционной помощи войск, долго не могли выработать определенного плана, в чем же именно должна выразиться эта помощь и когда к ней целесообразно прибегнуть; в этом отношении Южное отделение оказалось впереди Северного, настроение южан было значительно радикальнее, но и они не имели готового плана действий.

В самом конце царствования Александра I нашлись среди военнослужащих лица, которые, считая, что революционные задачи союза нарушают долг присяги, донесли об этом высшему начальству; таким оказался юнкер Бугского уланского полка Шервуд; о деятельности Пестеля поступил донос от капитана его полка Майбороды; имелись также донесения о тайных обществах чиновника Бошняка.

Все эти сведения, ввиду особой важности и необходимости сохранения дела в полной тайне, сообщались только императору, относившемуся к ним спокойно, начальнику Главного штаба, генерал-адъютанту Дибичу, и графу Аракчеву. Предполагалось захватить всех руководителей Южного отделения, для чего уже, по приказанию Александра I, был командирован Лейб-гвардии Казачьего полка полковник Николаев, но тяжкая болезнь императора и затем кончина его в далеком Таганроге, а главное, самовольное устранение от всех дел графа Аракчеева, слишком потрясенного смертью Настасьи Минкиной, остановило это важное мероприятие в самом ответственном периоде и дало возможность разыграться крупным беспорядкам в войсках в Петербурге и в Василькове, штабе 2-го батальона Черниговского полка, которым командовал подполковник С. И. Муравьев-Апостол. Эти беспорядки вспыхнули спонтанно, лишь вследствие междуцарствия, после кончины Александра I, продолжавшегося 17 дней и возникшего по причине того, что лишь немногие доверенные Александра I знали, что в Государственном совете и в Московском Успенском соборе хранились запечатанные бумаги, которыми Александр изменял закон о престолонаследии в пользу великого князя Николая Павловича.

Великий князь Николай Павлович сам и по его приказанию вся армия присягнули Константину немедленно после получения известия о смерти Александра I. Во избежание беспорядков следовало бы акт, изменяющий основные постановления об императорской фамилии Павла I, по которым престол после кончины Александра I должен был перейти к старшему брату Константину, объявить заранее всенародно.

Столь продолжительное междуцарствие дало мысль наиболее горячим головам в Северном отделении союза попытаться если не вырвать власть у нового государя, то хотя бы ограничить ее. Наиболее действенным способом было увлечь на революционный путь солдат, однако войска к этому были совершенно не подготовлены. Решено было сбить их ложными слухами о том, что Константина устраняют с престола насильственно, а не добровольно; слухи эти распространяли среди нижних чинов наиболее любимые ими офицеры (Михаил и Александр Бестужевы в Лейб-гвардии Московском полку, поручики А. Н. Сутгоф, Н. Попов и подпоручик Кожевников — в Лейб-гвардии Гренадерском полку); отсутствие цесаревича Константина Павловича, находившегося в эти тревожные дни в Варшаве, несмотря на просьбу Николая I о возвращении, окончательно сбивало солдат и увеличивало достоверность распускаемых слухов.

Наскоро выработанный в Северном отделении союза план действий был основан на упорстве солдат остаться верными Константину, когда будет приказано присягнуть Николаю I. Рассчитывали на основании непроверенных сведений, что новую присягу не дадут полки: Измайловский, Егерский, лейб-гренадеры, Московский, Финляндский, Гвардейский экипаж и часть гвардейской конной артиллерии. Как только собраны будут полки для новой присяги, а солдаты окажут сопротивление и не захотят дать ее, то офицеры-революционеры выведут их с полковых дворов и соберут на Петровской площади, что заставит Сенат немедленно издать манифест об изменении формы правления в России.

В действительности в день новой присяги, 14 декабря 1825 г., удалось увлечь лишь по два батальона (да и то не полностью) Московского и Гренадерского полка и часть Гвардейского экипажа; вот эти-то части, подкрепленные довольно большой толпой черни, собрались у памятника Петра I с криками: «Ура! Константин!» На стороне бунтующих было не более 3000 солдат. После продолжительных переговоров, не приведших к благоприятным результатам, но повлекшим за собой напрасные жертвы — были смертельно ранены граф Милорадович и полковник Стюрлер, — Николай I, сосредоточив к этой же площади остальные войска, присягнувшие ему, рассеял бунтовщиков картечью, и бунт был прекращен к вечеру того же дня.

Беспорядки во 2-й армии выразились лишь возмущением в Черниговском полку вследствие ареста 25 декабря 1825 г. подполковника С. И. Муравьева-Апостола. Обожавшие Муравьева офицеры полка отбили его, тяжело ранив при этом своего командира полковника Гебеля; затем освобожденный Муравьев со своими единомышленниками-офицерами двинулся с двумя ротами к полковому штабу, присоединив попутно еще четыре роты. Муравьев-Апостол издал воззвание, в котором говорилось: «Российское воинство грядет восстановить правление народное, основанное на святом законе».

Весть о мятеже в Черниговском полку распространилась очень быстро и смутила соседние войска. Командир корпуса генерал Рот выехал в ночь с 30 на 31 декабря в местечко Белая Церковь, приказав сосредоточиться девяти эскадронам 3-й гусарской дивизии, 5-й конноартиллерийской роте и 17-му Егерскому полку. Видя, что пехотой будет трудно настигнуть мятежников, он 3 января окружил Муравьева конницей с трех сторон и после нескольких артиллерийских выстрелов заставил всех мятежников сдаться.