Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

какие-то светлые фигуры, за которыми расплываются очертания магов. Я почувствовал

холодную дрожь и сказал:

- Здесь три, если не пять, рыцарей Христа. Где наше собрание, темному Арлегу нет

места!

- Не так уж он темен, как ты думаешь, - ответил один из магов.

Справа от меня, где сидел Трон, сверкнул яркий свет. Я повернулся и тотчас же

опустил глаза, столь невероятно ярко сияла его фигура. И он произнес:

- Где тамплиеры, там наш Христос. Неприглашенным здесь нет места. Вы пригласили

темного Арлега?

- Нет, - ответили маги.

- Темный Арлег должен удалиться, - сказал я. - Если маги не хотят опоясать нас

магическим кругом, скажи мне, рыцарь, свое боевое имя!

В этот момент я почувствовал, что задыхаюсь. Мне казалось, что какая-то мохнатая

рука схватила меня за горло и начала душить. Конечно, это была рука не темного Арлега.

Вероятно, один из Князей Тьмы по-своему вмешался в наш разговор. Я пытался схватить

своей рукой эту руку, но она встречала только воздух, пока, наконец, рука моего

астрального тела не оторвала ее от моего горла. Он снова потянул меня к себе, но я не

уступал. Маги встали, очертив своими жезлами магический круг, и тогда раздался голос

одного из розенкрейцеров: “Саркос, пусти!” Меня отпустили, и молчавший до этого маг-

розенкрейцер сказал:

- Конечно, Трон, наш ответ был ответом темного Арлега. Если мы сделали мало, не

считая мага-тамплиера, то это потому, что темный Арлег искушал нас очень удачно. Но

мы были спокойны, так как маг-тамплиер работала в этом направлении. Если ты

спустился к нам из сфер, чтобы напомнить нам о наших обязанностях, то мы возьмемся

снова за работу. Конечно, мы знаем, что темному Арлегу дается власть над царствами, но

мы знаем, что ему возразить. Ты можешь уйти, Трон, будучи уверенным, что мы сделаем

свое дело.

Долго продолжался разговор Трона с магами. Этот разговор примирил меня с ними.

Какая сила мысли, какое умение отметить все лукавство темного Арлега! Потом мы с

Троном и магами вышли из дома. Портье лежал в своей комнате на полу, крестообразно

раскинув руки. Дверь как бы сама собой распахнулась и закрылась за нами. Я хотел

обратиться с вопросом к Трону - кто он? - но его уже не было с нами. Когда я спросил об

этом мага-тамплиера, она ответила, что это - Трон из космоса Валгаллы, принявший на

себя миссию напоминать кому следует забытые им слова Эона.”

149

ТРУБАДУР МИСТИЧЕСКОГО АНАРХИЗМА

(А.А. Солонович)

Юр. А[никс]т (?)

Tu est laid, mait tu as de la physionomie*

<* “Ты безобразен, но у тебя есть свое лицо”. Из Цвейга.>

Преподаватель Московского Высшего Технического Училища по курсу

математических упражнений; наследник покойного А.А. Карелина по “анархическим” и

оккультно-политическим делам и организациям, Алексей Александрович Солонович,

несомненно, талантливая и незаурядная личность. Внешнее безобразие придает энергии

его внушения особую силу, особенно действующую на восторженные натуры и женщин.

Громадная активность, пропагандистская и организационная, искупает его

организационную бездарность, окружая его постоянно видимостью организационного

кипения, вереницей эфемерных организаций. Бесконечные ордена и братства: Света,

Духа, Креста и Полумесяца, Сфинкса, Взаимопомощи и т.п., целая иерархия оккультных,

политических, “культурных” организаций, посвященных Иалдабаофу и его alter ego -

Архангелу Михаилу, феерией болотных огней вспыхивают на темных и извилистых

тропинках его жизни.

Официальной маской этой тайной деятельности Карелина и Солоновича была, как

известно, Всероссийская Федерация Анархистов-Коммунистов, которую они возглавляли

и которая, по существу своему, ни к чему их не обязывала**,<** Все выделения в тексте

принадлежат автору. - А.Н.> но давала им ослепительный ореол крайних революционеров.

Все вышеназванные ордена, братства, а также разные “крестьянские” (в которых не было

крестьян) и “рабочие” (в которых все же была как будто пара настоящих рабочих) союзы и

т.п. были для них тоже лишь вспомогательной иерархией организаций: каждая из этих

организаций не подозревала даже о существовании другой - “высшей”, которой она

подчинена. А вся эта иерархия подчинена верховной международной организации, ни

имени которой, ни содержания я пока не назову. Могу сказать лишь одно: Карелин вывез

ее в Россию из Парижа, а в Париж, по-видимому, имел рекомендацию от русских масонов.

Должен, однако, предупредить, что в хронике этой верховной организации упоминается,

что масонство тоже было маской для этой организации, и, следовательно, она с

масонством не тождественна.

Личный состав этой верховной организации, конечно, не анархический. Ее задача -

гегемония избранных. Презрение, с которым они говорят в своих избранных кругах о

150

претензиях рабочих на культуру и политику, достаточно говорит о том, что им не все

равно, какая гегемония. Острый антисемитизм это подчеркивает.

Россию и частично русскую эмиграцию унаследовал от Карелина по линии

анархической маски Солонович. Но, если Карелин умел держать анархическое реноме, у

Солоновича, как человека более бестактного, его оккультное существо бьет наружу.

Экономический, политический и культурный революционный анархизм ему скучен. Люб

ему только блеск оккультных аналогий, правда, улавливаемых им лишь со стороны их

блестящей пестрой поверхности, блеск эффектных организационных церемоний

(ритуалов), в которых он поистине “священнодействует”, кипение организационных

феерий и, главное, самочувствие “папы”, спасителя, полубога, ибо он не считает себя

человеком, а архангелом, даже выше архангела, и это говорится им совершенно серьезно.

Большая часть людей, как он сам говорит, - лярвы, дьяволята, которыми командует

Сатана. Солонович возмутился, когда один из его близких заметил ему лишь: “В нас тоже

есть лярвы”. “Нет, - сказал Солонович, - мы по меньшей мере ангелы”.

Талант Солоновича своеобразен. Он пишет стихи. Но они никуда не годны по форме и

их нельзя понимать: это какой-то набор звонких слов и образов. Он читает лекции и

доклады, ошеломляет ими публику до одурения: столь они блестят эффектами остроумия,

сравнений, неожиданных “новых” (хотя и вычитанных) взглядов и оборотов. Но как я ни

пытался самое позднее на другой день после их произнесения узнать от его слушателей, о

чем же говорил в лекции Солонович, ни разу ни один, несмотря на все потуги, не мог

ничего, кроме внешних эффектов, припомнить, - так, по существу, они всегда

бессодержательны и бессистемны. Они бьют на болезни воображения.

Он написал “труды”: “О Христе и христианстве”, “Волхвы и их предтечи”, “Бакунин -

Иалдабаоф” и т.п. - бесконечный ряд трудов, кроме оккультных Голубых сказок, пьес

(подражания Карелину), медитаций и т.п. О “Бакунине - Иалдабаофе” он ухитрился в два

года написать шесть громадных томов, имея до 1925 г. равнодушно-отрицательное

отношение к Бакунину, натолкнутый в 1925 г. на пригодные для него моменты у Бакунина

одним анархистом и начавший собирать материалы и писать эту “работу” самое раннее во

второй половине 1926 года, т.е. материалы он собирал в процессе писания. Я спрашивал

читавших об их впечатлении от этой работы. Серьезные интеллекты, привыкшие к

ответственности за свои мысли и утверждения, говорили в одно слово: сумбур. Остальные

восхищались, как он возвеличил Бакунина, как разругал Маркса. И все?.. Все: больше

никто ничего серьезного мне не мог поведать.

Я сам читал его стихи, названные труды, пьесы и т.д., слушал его лекции, доклады, но

ничего обо всем этом говорить не буду: не стоит.