Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

спросили, зачем я явился. И я понял, что это темные Арлеги.

- Отзовите ваших зверей от Земли, - сказал я, не опуская перед ними глаза, - дайте

людям жить свободно!

Расхохотались они в ответ, и смех их громами прокатился по пространству космосов:

- Если вы, люди, с таким ничтожеством, как лярвы, не в состоянии справиться, то вам

ли к высоким пределам стремиться?!

- Кто дал вам право судить о нас? - спросил я темных Арлегов. И ответили они, что

никому не дают отчета в своих поступках, но ответственность за них лежит на тех, кто им

мешает подняться по ступеням Золотой Лестницы. И когда я предположил, что, быть

может, они не той дорогой хотят подняться вверх, темные Арлеги только молча

посмотрели на меня и не удостоили ответом, дав, однако, понять, что не здесь, а в других

бесконечностях они работают, накапливая огромные знания, чтобы потом применить их.

И исчезли великаны.

Я был очень недоволен собой, потому что ни темным Арлегам, ни Князьям Тьмы не

задал ни одного из тех вопросов, которые хотел им задать и которые представлялись мне

такими важными. Я шел во тьме, и вдруг ко мне подлетело существо, которое я могу

назвать Крылатым Гением. Оно было похоже на человека, только совсем призрачного, с

телом, сотканным как бы из неясного света, и с крыльями прелестнейшей бабочки. Весело

улыбаясь, он спросил меня, кто я такой и откуда иду. Я ответил, но он вряд ли полностью

понял меня и сказал, что уже в третий раз прилетел из своей далекой бесконечности к

Светозарным, потому что они гораздо более гостеприимны, чем драконы… Тогда я

спросил его: идет ли от их бесконечности Золотая Лестница к верхам несказанным и

поднимаются ли по ней ее обитатели?

У Крылатого Гения слегка потускнело тело, и с легкой печалью он мне ответил:

- Да, и от нас восходит Золотая Лестница, но подниматься по ней может только тот, кто

на протяжении трех тысячелетий не согрешил ни делом, ни словом, ни помышлением, а

таких очень мало. Вот и я уже в четвертый раз изживаю свои три тысячелетия.

- А есть ли миры других существ, расположенные по Золотой Лестнице ниже вашей

бесконечности? - стал расспрашивать я.

- Да, многие! Но я уже забыл о своем пребывании там.

- Так, значит, тебе все равно, существуют или нет лежащие ниже миры?

- Что ты! Ведь если я здесь такой, а не менее совершенный, то это только потому, что я

сумел пройти через нижние миры и подняться…

В это время ко мне подлетело странное существо, состоящее, как мне казалось, из

одной головы и гигантских крыльев, в которые переходили плечи. Я понял, что это тот,

кого мы называем Керубом, и спросил его, не ощущает ли он неловкости, обладая таким

странным обликом. И Керуб мне ответил:

- Я обитаю в бесконечностях, расположенных выше миров людей и даже Арлегов, и

там мое тело гораздо более сложное, чем когда я спускаюсь сюда, приноравливаясь к

здешним условиям. Ведь и живущий в каждом из людей Лег предстает только маленькой

искоркой, погребенной в твоем теле, тогда как, возвратившись в свои обители, он

предстанет совсем в ином облике и славе.

- Почему же происходит такая перемена? - спросил я Керуба.

- Разве это не понятно? Каждое тело, которым облекается дух, соответствует

определенной среде. По мере передвижения вверх и вниз меняется облик духа, и тот же

141

великий Лег, пролетев огромные расстояния, отделяющие его обители от нашего мира,

становится маленькой искоркой, мелькнувшим на мгновение метеором…

Я вспомнил тогда звезду, шедшую с востока, которая остановилась над яслями в

Вифлееме, и спросил:

- Значит, и та, вифлеемская, была Легом?

- Ты сказал, - ответил Керуб. И добавил: - Здесь тебе грозит опасность, и хорошо, что

ты приобрел друга, - указал он на подлетевшего снова к нам Крылатого гения.

- Ты должен скорее уйти отсюда, - обратился тот ко мне. - Здешние обитатели хотят

захватить тебя в плен, чтобы потом забавляться, как с комнатной собачкой, но ты не

должен этого допускать!

Вспыхнув от обиды, я схватился за меч и тут увидел идущих ко мне темных Арлегов,

чьи глаза на этот раз сверкали угрозой. Я уже хотел взмахнуть мечом, как услышал слова

Керуба:

- Не лезвием, а рукоятью!

И вспомнив о силе креста, я понял его как защиту перед темными Арлегами. Словно

молния ударила меня в руку, но я не выронил меч, и враги исчезли. Но Крылатый Гений

торопил меня уходить, уверяя, что враги постараются лишить меня силы креста и защиты

Керуба.

- Уведи меня назад! - сказал я тому, и - очнулся в лесу возле моего замка.

Вот, что произошло со мной, и о чем я должен был поведать перед своей смертью,

чтобы донести до братьев-рыцарей то, что видел и слышал. Они должны знать, что не

напрасно стоят они на страже против лярв, что не страшны эти животные Темных, потому

что неизмеримо сильнее их люди в своем стремлении вверх, к чему ведет заключенная в

их телах божественная искорка Легов.”

Вот о чем рассказал мне рыцарь, который на вид был вполне здоров, но чувствовал, что

наступает для него смертный час. И когда он покаялся мне в мелких прегрешениях,

вольных и невольных грехах, я очистил его молитвой и приуготовил к далекому пути,

который суждено пройти каждому из нас. Но он, казалось, был приуготовлен уже лучше,

чем это мог сделать я, потому что еще при жизни ему было дано лицом к лицу увидеть

тех, о ком мы можем только помыслить, и дух его не содрогнулся.

А затем я вернулся в свой монастырь, и утром мне сообщили, что дух рыцаря покинул

этот мир.

Скоро наступит и моя очередь, и поэтому, следуя данному обещанию, я рассказываю

то, что услышал на исповеди сеньора Анже де Фосса, да славится душа его в высших

обителях Света!

10. Как был спасен Орден святого Бернарда

Память не сохранила года, когда произошло это событие, однако точно известно, что

незадолго до праздника Рождества Христова в обитель ордена святого Бернарда

Клервоского в Плесси-о-Роз прибыл из Святой Земли монах, по его словам, давным-давно

покинувший Францию. Никто из живущих его уже не помнил, но прибывший брат привел

столь неоспоримые доказательства своей причастности Ордену, что никаких сомнений

они не вызвали. Он привез в подарок обители землю из Гефсиманского сада, орошенную

слезами молившегося там Спасителя, а вместе с тем предложение, о чем обещал сказать

на совете Ордена, который просил назначить на первый день наступающего года.

В двенадцать монастырей с этим известием были посланы послушники Плесси-о-Роз с

приглашением принять участие в переговорах, и к Рождеству прибыли сюда двенадцать

настоятелей, три епископа и приглашенная на совет настоятельница монастыря святой

Анны. Когда миновали праздники, прошедшие в благочестивых размышлениях, службах и

молитвах, и наступил предназначенный день, в трапезной монастыря собрались

приглашенные, хозяева и гость, которому было предоставлено первое слово.

142

Монах внимательно оглядел собравшихся и начал говорить о том, как был огорчен,

найдя по возвращении своем некогда могущественный и богатый Орден столь бедным,

малочисленным и незаметным в общественной жизни. Причины этого, конечно, лежат, в

первую очередь, в бездеятельности братьев, которые замкнулись в монастырских стенах,

ограничившись одними молитвами. Он указал, что еще на его памяти бернардинцы

гордились древними сказаниями и легендами, которые хранились в их памяти и в архивах,

но теперь, увы, в связи с развитием науки, кто может поручиться за ценность этих легенд?

Они ничем не отличаются от творчества трубадуров, повествуют о духах, которых никто

не видел, и о событиях, о которых нет никаких достоверных свидетельств. Нечего и