Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

всех положений является все же Достоевский, страдальческий лик которого, так

гармонирующий с ликом современной России, красуется везде на самом почетном месте.

Так отражается в звуках творческой мысли падение и гибель в России материализма,

так отходит на задний план позитивизм. Еще одна заметная черта присуща современному

творчеству, характеризующая в свою очередь кризис позитивизма: сама философия, куда

с головой окунулись современные авторы, избегает традиционных форм и

установившихся понятий; создаются, правда, в большинстве случаев весьма незрелые и

чересчур смелые новые “системы” философии, новые понятия, новая терминология.

Авторы избегают писать “исследования”, как будто бы боясь позитивных традиций,

необходимости “доказательства” и скучной работы над источниками, они пишут свою

“независимую” философию, выбирают новые темы, избегая писать о чем-то, трактуя что-

то, непосредственную данность нового опыта.

Все это производит отчасти неблагоприятное впечатление “ученичества”, с научной

точки зрения бездоказательности и незрелости, преждевременного “дерзновения”,

позерства, гордости и т.д., и вместе с тем свидетельствует о стремлении освободиться от

каких-то старых изжитых пут гносеологии, дать нечто совсем свое, не только

оригинальное, но и как продукт непосредственного внедрения в тайны смысла, в новые

мироощущения.

Кризис позитивизма характеризуется еще одним печальным явлением, перешедшим,

как зараза, от советской действительности и в свободную подпольную мысль. Это -

проникновение лжи в научный позитивный опыт, т.е. то, отсутствием чего русская наука

всегда по праву гордилась.

Ложь позитивного опыта в стиле известного Геккелевского подлога, имевшего когда-то

характер скандала на весь мир, стала в современной “советской” науке едва ли не

обычным явлением, доставляющем истинные муки старым ученым. Автору этих строк

пришлось выслушать в этом отношении жалобы и скорбь одного видного физиолога,

приведшего множество фактов о современных новых методах науки.

То, что не вызывало ранее и тени сомнения, поскольку факт констатируется ученым в

его докладе или книге, ныне уже не вселяет полного доверия и часто требует

дополнительных доказательств или тайной проверки - явление неслыханное в

академических традициях. Другой ученый, академик, выразился однажды во время обеда

в Пулкове, когда праздновалось двухсотлетие Академии Наук, что “мы живем в эпоху

отсутствия точных фактов”. К этому можно прибавить, что само понятие факта

поколеблено (теория относительности) и затрудняет практику позитивного опыта.

В области литературы и поэзии можно отметить в общем ту же эволюцию, что и в

области научной и философской мысли. Советская, печатанная в типографиях литература,

как и наука, подчиненная “ленинизму”, полна лжи, в особенности лжи умолчания и лжи

праздных слов. Причина первой лежит в сознании, второй - в воле. Там ложь творчества,

мыслей, восприятий; здесь ложь жизни. Несомненно, между тем и другим существует

большая внутренняя связь. Но здесь не место говорить о советской литературе, речь идет

о литературе подпольной и свободной. Здесь, конечно, лжи гораздо меньше, хотя и сюда

она не могла не проникнуть и выражается, главным образом, в самообмане “духовного

видения”, о чем любят трактовать современные “гюисманцы”. Затем характерно почти

полное исчезновение так называемых гражданских мотивов в литературе и в особенности

в поэзии. Вместо этого литература повествует или уход на лоно природы на гамсуновские

мотивы с привкусом джек-лондоновского героизма, или, что особенно характерно и важно

и что идет нога в ногу с философией, она пропитывается апокалипсическими

настроениями, которые выражаются не только в чаяниях конца мира и преображения, не

158

только в стремлении покаяться пока не поздно, но и в космическом ощущении

действительности.

Этим последним особенно отличается обширная подпольная поэзия. В одном “архиве”

на Кавказе, уцелевшем от последнего разгрома всех живых сил в сентябре-ноябре 1929

года, имеется замечательная и весьма своеобразная “коллекция” Архангела Михаила, в

которой собрано всё, что дало творческое сознание об Архистратиге, как во время

Революции, так и до нее. В этой интересной коллекции, содержащей, между прочим, и

несколько замечательных икон и гравюр, чрезвычайно рельефно выделяется космическое

сознание современной творческой мысли. Особенно много стихов о России и большая

половина их проникнута ярким апокалипсическим духом, а космические ощущения

бушуют даже у такого поэта надполья, как Маяковский, который, подобно своему

американскому собрату Уолт Уитмену, слышит биение пульса Земли и звоны небесных

колоколов. Как из области философии истории исчезли понятия “прогресс” и

“Человечество” с большой буквы, и заменились “Вселенским спасением” и “Церковью”,

понимаемой, кто как умеет и может, так и в литературе и в поэзии исчезло “земля” и

“душевное” и появилось “Небо” и “Дух”.

Что можно еще прибавить к характеристике подпольной литературы? Нельзя не

упомянуть, что невероятное распространение в Советской России антисемитизма,

которым насквозь проникнуты и сами большевики, нашло достаточное отражение в

рукописях в самых разных формах и видах.

Затем достойна внимания апология (восхваление) мещанства не только в

экономическом смысле, как реакция социализму, но и в моральном смысле, как реакция

процессу разрушения семьи.

Наконец, таким же парадоксом современности является сравнительно большая

терпимость или, вернее, равнодушие к большевизму. Это выражается в том, что в

рукописях отсутствует то, что можно было бы назвать агитацией и пропагандой, в них нет

призывов к борьбе с советской властью, нет специфической контрреволюции или

“белогвардейщины”, ибо преобладает вместо всего различные учения, “откровения”,

проповеди и т.д. Большевизм почти единодушно квалифицируется, как сатанизм, и борьба

с ним не мыслится в формах политических, а как-то иначе, глубже и на более просторной

арене.

Такова действительность общественного сознания, отраженная в подпольном и

свободном творчестве мысли и сердца. Здесь не дана оценка этой действительности.

Одним она может показаться “реакцией”, сумерками, закатом, другим, наоборот,

возрождением, спасением и новою жизнью; одних приведет в грусть и уныние, другим

вселит надежду, бодрость и радость. Одно несомненно и это должно быть осознано

прочно, что мы переживаем время, которое является несомненно громадным

историческим переломом, гранью, за которой лежит многое из того, что еще не изведано

человечеством. Мы вступаем в новую полосу исторического существования, начинаем

главу мирового развития и, несомненно, это вступление находится в весьма заметной

зависимости от того, что происходит на нашей великой Родине.

И вспоминаются слова Апостола: “…наблюдайте времена и сроки…”

159

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По делу № 103514 на гр. гр. АДАМОВУ Елену Георгиевну, АНОСОВА Григория

Ивановича, БОГОМОЛОВА Николая Константиновича, ИЛЬИНА Георгия Дмитриевича,

СМОЛЕНЦЕВУ Александру Ивановну, СОЛОНОВИЧА Алексея Александровича,

УЙТТЕНХОВЕН Ирину Николаевну, ЛЕОНТЬЕВА Константина Ивановича,

ЛЮБИМОВУ Варвару Николаевну, НИКИТИНУ Нину Александровну, СМИРНОВА

Евгения Николаевича, КОРОЛЬКОВА Павла Ефимовича, ПОЛЬ Елену Аполлинариевну,

УЙТТЕНХОВЕНА Александра Владимировича, ЛЕОНТЬЕВУ Надежду Алексеевну,

АНДРЕЕВА Александра Васильевича, КОРНИЛОВА Петра Аркадьевича, НИКИТИНА

Леонида Александровича, НИКИТИНУ Веру Робертовну, БЕМА Дмитрия

Александровича, БРЕНЕВА Евгения Константиновича, РЫТАВЦЕВА Илью Евгеньевича,