Переход к нэпу. Восстановление народного хозяйства СССР (1921—1925 гг.)

Такие же процессы происходили в экономике Закавказья и Средней Азии. В этих районах не было засухи, но зависимые от привозного хлеба, они испытывали большие продовольственные трудности, часть территории охватил голод. В Закавказье и Средней Азии шла усиленная мобилизация местных продовольственных ресурсов для борьбы с голодом. Сложившиеся условия отразились на состоянии сельского хозяйства. В республиках Закавказья и Средней Азии в 1921—1922 гг. также имело место снижение сельскохозяйственного производства.

Таким образом, неурожай и голод, поразившие страну, причинили огромный ущерб всем национальным республикам и районам, обострили их продовольственное положение, вызвали дальнейшее сокращение сельскохозяйственного производства. В районах, пострадавших от засухи, весь 1921 г. прошел под знаком борьбы с ее последствиями. К осуществлению нэпа партийные и советские органы этих районов фактически приступили в 1922 г. Так было, например, в Башкирии. Обсуждение вопросов проведения нэпа состоялось здесь только в январе 1922 г. на V Башкирской конференции РКП(б), которая наметила ряд практических мер по перестройке экономики республики в соответствии с принципами этой политики.

В Закавказье и Средней Азии, Сибири и других окраинных аграрных районах, несмотря на разрешение свободной торговли, в 1921—1922 гг. продолжался процесс натурализации сельского хозяйства. В первые годы нэпа в некоторых из них сохранились отдельные элементы «военного коммунизма». В целях скорейшей мобилизации продовольственных ресурсов на Украине, в Сибири и Туркестане, слабо выполнивших продразверстку, последняя продолжала взиматься до осени 1921 г., хотя и в меньшем размере. Но даже после ее отмены разверсточные методы нередко применялись при сборе продналога. Например, в Сибири местные органы прибегали к административным мерам в заготовительной работе: временному закрытию рынков, ограничению торговли отдельными продуктами, конфискации и реквизиции хлеба у кулаков за саботаж продналога и т.д. В Туркестане вплоть до 1923 г. существовала трудгужповинность. Те или иные проявления «военного коммунизма» встречались и в последующие годы восстановительного периода.

Коммунистическая партия боролась за преодоление всех пережитков «военного коммунизма», мешавших подъему экономики страны, развертыванию социалистического строительства. XIV партийная конференция (апрель 1925 г.), апрельский и октябрьский Пленумы ЦК РКП(б) (1925 г.) в своих резолюциях требовали «решительного устранения пережитков «военного коммунизма»: изживания недостатков в области налоговой политики, усиления экономических средств борьбы с частной торговлей и кулачеством, всемерного развертывания товарооборота между городом и деревней ⁴⁷⁴.

При перестройке экономики национальных районов в соответствии с условиями нэпа наибольшие трудности встретились в республиках с кочевым и полукочевым скотоводством, с высоким удельным весом в хозяйстве патриархального уклада. В районах с преобладанием мелкотоварного уклада начиная с 1923 г., когда были в основном преодолены последствия стихийных бедствий 1921 г. и обозначился подъем всех отраслей народного хозяйства, стали сравнительно быстро развиваться товарно-денежные отношения как основная форма смычки крестьянского хозяйства с социалистической промышленностью. Об этом свидетельствовали повышение товарности сельского хозяйства и рост заготовок продукции, увеличение товарооборота между городом и деревней. Через систему налогообложения, политику цен, кредитование и снабжение промышленными товарами Советское государство регулировало производственные и социальные процессы в деревне, содействовало развертыванию кооперирования.

Патриархальное крестьянское хозяйство было более отсталым по сравнению с мелкотоварным, в районах Востока оно сохраняло родовые пережитки, позволявшие манапам и баям эксплуатировать бедноту и держать ее в подчинении. С вовлечением патриархальных хозяйств в товарно-денежные отношения наиболее неразвитая крестьянская масса попадала в сферу экономического воздействия социализма. В. И. Ленин писал, что мелкое крестьянское хозяйство, не связанное обменом с крупной социалистической промышленностью, «существует отдельно от социализма» ⁴⁷⁵.

На протяжении всего восстановительного периода местные партийные организации в районах, где еще существовал патриархальный уклад, рассматривали развитие товарно-денежных отношений как центральную экономическую задачу. В резолюциях II Киргизской областной партийной конференции (ноябрь 1925 г.) указывалось: «Развитие товарных отношений в области, проникновение их в ту часть Киргизии, где сейчас преобладают натуральные формы хозяйства, является центральной задачей в экономике нашей области… Проникновение товарных отношений в районы с натуральным хозяйством не только дает экономический стимул к возрождению хозяйства, но будет также способствовать разложению всех надстроек, которые на базисе натурального хозяйства до сих пор еще имеют место…» ⁴⁷⁶.

Вовлечение патриархальных хозяйств в рыночные связи с социалистической промышленностью принимало своеобразные формы. В районах кочевого и полукочевого скотоводства практиковался товарообмен, не привившийся, как известно, в стране ввиду быстрого укрепления товарно-денежных отношений. Торговые и заготовительные организации предоставляли местному населению кредит промышленными товарами под поставки скота и животноводческого сырья. Здесь получили распространение такие формы торговли, как красные караваны, доходившие до самых отдаленных мест, устройство постоянных и передвижных торговых пунктов — факторий и т.д. С переходом к нэпу Советское государство приняло ряд мер по возрождению в этих районах ярмарок, на которых вместе с предметами личного потребления начали продаваться сельскохозяйственные орудия и инвентарь ⁴⁷⁷.

В разложении патриархального уклада и приобщении натуральных хозяйств к рыночным отношениям важную роль играл усилившийся в годы нэпа переход кочевников к оседлому образу жизни, к земледелию, которое, как правило, было более товарным по сравнению с экстенсивным кочевым скотоводством.

К середине 20-х годов в Казахстане и других республиках наметилось повышение уровня товарности животноводства, увеличивался объем товарооборота. Например, в Казахстане розничный товарооборот в 1925/26 г. возрос в 1,4 раза по сравнению с 1924/25 г. (по СССР — в 1,5 раза) ⁴⁷⁸. Эти явления свидетельствовали о разложении патриархального уклада. Однако кочевые и полукочевые хозяйства в своей основе все еще оставались натуральными, что ограничивало регулирующее воздействие на них социалистического государства, сдерживало процесс кооперирования. Задача преодоления натуральности хозяйства в отсталых национальных районах остро стояла и на последующих этапах социалистического строительства.

В условиях социально-экономической отсталости республик Советского Востока усложнялись вопросы допущения и использования частного капитала. С введением нэпа в этих республиках, как и в стране в целом, частный капитал получил распространение в основном в торговле и мелкой кустарно-ремесленной промышленности, а в Средней Азии также в сфере кредита. Но удельный вес частного капитала во всех этих сферах экономики в первый период нэпа здесь был значительно выше, чем в более развитых районах. Это объяснялось тем, что в республиках Советского Востока был слабее по сравнению с центром страны социалистический уклад, сохранились феодально-патриархальные отношения, затруднявшие борьбу с частным капиталом. В среднеазиатских республиках в 1925/26 г. на долю частного капитала приходилось 67% розничного товарооборота, по Союзу (1926 г.) — 40,7% ⁴⁷⁹. Еще выше был удельный вес частника в сельской торговле. Например, в Самаркандской области в 1925 г. частный капитал охватывал 90% розничного товарооборота в сельской местности ⁴⁸⁰. В отдельных хлопковых районах частный кредит в 1926 г. занимал свыше 34% в общей сумме дехканских займов ⁴⁸¹.