Римская история в лицах

Далее он признается:

«Не знаю я греческой литературы, да и не нравилось мне изучать ее, ибо наставникам в ней она не помогла достичь доблести. Но тому, что гораздо важнее для государства, я обучен, а именно: поражать врага, нести сторожевую службу, ничего не бояться, кроме дурной славы, одинаково переносить холод и зной, спать на голой земле, переносить одновременно и голод, и тяготы. Так же я буду наставлять и своих солдат...» (Там же. 85, 32)

Заканчивает Марий, как полагается, заверением в успехе войны и апелляцией к доблести слушателей. Ему удается набрать многочисленное подкрепление, с которым он отбывает в Нумидию, где принимает командование над основным войском. Избегая с ним встречи, Метелл возвращается в Рим. В следующем году, когда сменятся враждебные ему трибуны, Метелл получит триумф и почетное прозвание Нумидийский.

Военные предприятия Мария в Нумидии можно назвать успешными не без некоторой натяжки. Он предпринял трудный поход на пустынный юго-запад страны, где в результате продолжительной осады овладел двумя крепостями, до которых не дошел Метелл. Зато во время возвращения оттуда осенью 106-го года римская армия была дважды атакована на марше соединенными силами Бокха и Югурты, так что едва ушла от поражения. Ей это удалось главным образом благодаря умелым и решительным действиям молодого начальника римской кавалерии Луция Корнелия Суллы. Стремительной атакой он сумел опрокинуть, рассеять и отогнать знаменитую нумидийскую конницу. Затем он атаковал с тыла теснившую римлян мавретанскую пехоту и заставил ее отступить, после чего римское войско благополучно добралось до зимних квартир в Цитре.

Зимой Бокх, коварно маневрировавший между Югуртой и римлянами, склоняется в пользу последних, присылает к Марию своего сына и сообщает о готовности вступить в мирные переговоры. Но при условии, что для их ведения к нему прибудет Луций Сулла. Консулу приходится рискнуть жизнью своего лучшего командира. Сам Сулла бесстрашно заявляет о своей готовности отправиться в эту опасную экспедицию. Пройдя без охраны через лагерь Югурты, он прибыл к Бокху и сумел, отклонив компромиссные предложения мавретанского царя, настоять на выдаче Югурты римлянам. Бокх хитростью заманил зятя в ловушку, приказал перебить его свиту, а самого Нумидийца, в кандалах, вместе с детьми, передал Сулле, который благополучно доставил их Марию. Югуртинская война была окончена.

Хотя большую часть ее успешно провел Метелл, а в пленении Югурты немалую роль сыграли отвага и решимость Суллы, римский плебс восторженно славит своего кумира Мария. 1 января 104-го года он с триумфом вступает в Рим. В триумфальной процессии ведут закованного в цепи Югурту, который затем будет задушен в подвале Мамертинской тюрьмы. Во главе своих конников в процессии едет и Сулла. В его душе обида, а в сердце Мария — ревность. Но взаимная неприязнь консула и его легата еще не скоро выльется в открытое и кровопролитное противоборство.

Марий вступает в Рим не только в качестве триумфатора, но и новоизбранного (заочно) на этот год консула. Его повторное избрание вызвано следующими чрезвычайными обстоятельствами. Пока шла затяжная война в Африке, затрагивавшая скорее престиж Рима, чем его жизненно важные интересы, над самой Италией нависла серьезная военная угроза с севера.

К этому времени римляне уже основательно освоили средиземноморское побережье нынешней Франции, обеспечив себе сухопутную связь с Испанией по пути, некогда пройденному Ганнибалом. Главными опорными пунктами здесь служили: недавно основанная колония римских граждан в Нарбонне, близ границы Испании, и крепость Аква Секстия на Роне (ныне Экс-ан-Прованс), неподалеку от заложенного еще финикийцами города Массалии (Марсель), где обосновались римские купцы. Для охраны своих интересов в этой так называемой Трансальпийской Галлии римляне держали войско. Главную опасность для них в ту пору представляло дикое и воинственное бродячее племя кимвров.

Кимвры пришли с севера, от берегов Балтики. Они кочевали всем народом в крытых кожей повозках и, как утверждают античные авторы, своей свирепостью наводили ужас на всю тогдашнюю Европу. Высокие, сильные мужчины с темно-русыми волосами и светло-голубыми глазами и их статные женщины, мало уступавшие ростом и силой своим мужьям, отличались дикостью нравов. Мясо они нередко ели сырым. Своих королей выбирали из самых храбрых воинов. Смерть на поле боя считали единственным достойным концом жизни. Зато после победы приносили в жертву богам всех оставшихся в живых противников. Эти жертвоприношения совершали жрицы — босые, в белых одеяниях. По струившейся крови они пророчествовали о новых подвигах своего странного народа, который то внезапно появлялся, сея смерть и разрушение, то так же внезапно исчезал.

Римляне уже потерпели от кимвров тяжелые поражения в 113-м и 109-м годах. Но тогда варвары неожиданно ушли на северо-запад. В 105-м году они снова появились на юге Галлии, в нижнем течении Роны, и напали на две стоявшие там римские армии. Эти армии на свою беду находились под командованием двух одинаково неспособных, к тому же еще и соперничавших полководцев, что повлекло за собой их полный разгром. Прижатые к широкой реке, римляне потеряли до 80 тысяч солдат убитыми. Это была катастрофа похуже поражения от Ганнибала при Каннах. Дорога на Рим для кимвров была открыта, а людских резервов для организации военного отпора варварам практически не было. Страх охватил Италию. К счастью, закончилась нумидийская война, и все надежды обратились на победителя Югурты Гая Мария. Он был избран консулом на 104-й год и сразу после триумфа проследовал со своим войском в Галлию. Трудно сказать, удалось бы Марию или нет во главе опытного, но сравнительно малочисленного войска задержать лавину кимвров, если бы те сразу двинулись на Италию. Но варвары неожиданно изменили свои намерения и ушли в Испанию. Там они провоевали два года и, не сумев сломить сопротивление мужественных испанцев, отхлынули назад за Пиренеи. Потом кимвры пошли вдоль атлантического побережья на север, в страну белгов. Здесь они соединились с пришедшим тоже с берегов Балтийского моря родственным народом тевтонов и только после этого двинулись на юг, в Италию. Марию предстояло сразиться с ними лишь в 102-м году, и таким образом, для подготовки войска в его распоряжении оказалось целых три года. Он чрезвычайно эффективно использовал это время — произвел коренную реорганизацию войска, которая в этой ситуации, по-видимому, спасла Рим. Надо признать, что римляне предоставили ему для этого все возможности. Неслыханное дело — в течение этих трех лет Марий ежегодно избирается консулом (потом еще два года — до 100-го включительно).

Удивительно, как История, подобно опытному ремесленнику, в нужном месте и в нужный момент находит единственное пригодное орудие для своего продвижения. Военную реформу, которая не только позволила остановить варваров, но и сделала возможным переход от Республики к Империи, мог осуществить только полководец неаристократического происхождения. Пожалуй даже только такой вот бывший поденщик и простой солдат. Конечно, все взаимообусловлено. Замена Метелла на Мария явилась следствием недовольства римлян коррупцией в среде сенатской аристократии. Но если бы Марий не появился на политическом горизонте Рима, военная реформа не была бы проведена и кимвры завоевали бы Италию. Тогда была бы совсем другая История, и мы были бы другие, и, наверное, по поводу совсем других обстоятельств размышляли бы о том, что История всегда вовремя находит необходимые средства для своей реализации.

Революционная сущность военной реформы Мария состояла в том, что он, как мы сейчас говорим, заменил гражданское ополчение на профессиональную армию. Со времен царя Сервия Туллия и до той поры римское войско набиралось путем регулярного призыва граждан, обладающих определенным имущественным достатком. Защита отечества была почетной обязанностью тех, кому было что защищать и в личном плане тоже. В массе своей это были крестьяне. Сохранялся, хотя и был снижен по сравнению с первоначальным, минимальный имущественный ценз, допускавший зачисление в ряды римского войска. Подразделения личного состава легионов и их вооружение, приобретаемое на свои средства, соответствовали различиям в состоятельности солдат. Хотя воины получали жалованье от казны, а во II веке им доставалась еще и доля военной добычи, это лишь частично компенсировало их убытки, связанные с долговременным отсутствием на полях. Марий отменил все имущественные ограничения как на вступление в армию, так и для формирования подразделений войска и вооружения солдат. Теперь в армию вербовались добровольцы. В ту пору ими оказывались преимущественно лишившиеся земли крестьяне, сельские поденщики и люмпены, околачивавшиеся в Риме, число которых неимоверно выросло после введения Гаем Гракхом государственной продажи дешевого хлеба. Эти люди выбирали военное дело как свой постоянный и единственный источник средств существования. В случае большой войны, помимо постоянного профессионального войска, мог быть произведен и дополнительный набор солдат на время военных действий, если, конечно, сенат находил средства на их вооружение и содержание.