Сталин. История и личность

В 1923 г. на XII съезде партии Сталин вместе с великорусским шовинизмом сурово осудил и местный шовинизм, который возникает, по его словам, как реакция на великорусский шовинизм. Определенные круги за рубежом намеревались будто бы «устроить в мирном порядке то, чего не удалось устроить Деникину, т. е. создать так называемую “единую и неделимую”» Россию. Основная опасность состояла в том, что «в связи с нэпом у нас растет не по дням, а по часам великодержавный шовинизм, старающийся стереть все нерусское, собрать все нити управления вокруг русского начала и придавить нерусское»¹⁷. Это было довольно верное описание русских националистических поползновений, встревоживших Ленина и других партийцев, — описание, которое, однако, не отражало истинной позиции Сталина. Как мы увидим, условия, при которых ему пришлось выступать на съезде, обязывали скрывать собственное предвзятое отношение к тому самому явлению, которое он осуждал. Другое заявление, ранее сделанное в несколько иной обстановке, позволяет лучше оценить реальную позицию Сталина в данном вопросе. Открывая I января 1921 г. совещание коммунистов тюркских народов РСФСР, он в импровизированном коротком обращении сказал, что перед этими и другими народами стоит проблема преодоления националистических пережитков и даже «националистического уклона». А вот в истории развития русского коммунизма, продолжал Сталин, борьба с националистическим уклоном никогда не имела серьезного значения. Будучи в прошлом правящей нацией, русские вообще и русские коммунисты в частности не испытывали национального гнета и, следовательно, не имели дела с националистическими тенденциями в своей среде (если не считать некоторых настроений великодержавного шовинизма) и поэтому не сталкивались с проблемой их преодоления¹⁸. Как видно, Сталин забыл исторические примеры проявления национализма правящими нациями и оказался не в состоянии увидеть великодержавного шовинизма, хотя сам же, правда бегло, указал на него как на серьезную проблему. Между высокомерным русофильством Сталина и взглядами Ленина существовала глубокая пропасть, которая со всей беспощадностью открылась Ленину в 1922 г.

'ЧоЯ-Ду ЧЮ ■"« I Л’-.

Конституционная проблема

Глубокие политические конфликты нередко выплескиваются наружу в вопросах, которые на первый взгляд кажутся второстепенными. Вопрос, который в данном случае сыграл именно такую роль, касался юридического обрамления советской конституционной структуры. Он возник еще в январе 1920 г., когда Сталин, находившийся тогда на Южном фронте, прислал Ленину письмо с комментариями относительно проекта тезисов по национальному и колониальному вопросам, подготовленных ко II конгрессу Коминтерна. В седьмом пункте тезисов Ленин указал на «федерацию» как на переходную форму к полному единству трудящихся разных наций. Федерация, по мнению Ленина, уже на практике продемонстрировала свою целесообразность как в отношениях

РСФСР с другими советскими республиками (например, с Украиной), так и в предоставлении внутри РСФСР автономии национальностям, ранее ее не имевшим (например, башкирам). Здесь подчеркивалось различие между «союзными республиками» (Украина, Белоруссия, Азербайджан), с которыми РСФСР имела договорные отношения, и «автономные республиками», которым Конституция гарантировала некоторые политические правомочия, но которые формально не считались самостоятельными. В письме Ленину Сталин усомнился в том, что Советская Германия, Польша, Венгрия или Финляндия сразу пожелают пойти на федеративные отношения с Советской Россией, и предложил избрать формой сближения в будущем «конфедерацию» или «союз самостоятельных государств». По его словам, разные типы федеративных отношений внутри советского государства вряд ли помогут решить проблему, поскольку «на самом деле этой разницы нет, или она так мала, что равняется нулю»¹⁹. В этой переписке уже видны признаки назревавшего конфликта Сталина с Лениным по вопросам национальной политики.

В 1922 г. партийное руководство решило перестроить конституционную систему федеративных отношений. Сталина назначили главой комиссии ЦК по выработке проекта. Надо сказать, что в данном вопросе в высших партийных кругах выявились глубокие разногласия. Одни хотели включить Украину, Белоруссию и Закавказскую федерацию (в которую входили Азербайджан, Армения и Грузия) непосредственно в РСФСР на правах автономных республик. Другие (сторонники крайней централизации) выступали за слияние всех существовавших республик в «Российскую Советскую Республику» и отрицали всякую федерацию, т. е. пропагандировали единую и неделимую Россию, но уже советскую. В то же время, существовали не только грузинские и башкирские, но и другие партийные лидеры, которые высказывались за более свободное федеративное государство, где даже автономные республики имели бы союзный статус. Для комиссии Сталин составил проект тезисов, которые отражали позицию первых двух групп. Украине, Белоруссии, Азербайджану, Грузии и Армении предстояло войти в Российскую Федерацию в качестве автономных республик, а высшие государственные органы РСФСР должны были стать таковыми и для этих республик²⁰. Сталин, безусловно, принадлежал к централистам.

Переданный Центральным Комитетом приграничным республикам для ознакомления сталинский план «автономизации» был воспринят без особого энтузиазма. Партийные руководители Украины и Белоруссии не выступили против открыто, но встретили его более чем сдержанно. ЦК Азербайджана полностью поддержал проект, конечно же, благодаря влиятельной позиции Кирова. Так же поступили орджоникидзевское Кавбюро и Центральный комитет Армении. ЦК Коммунистической партии Грузии, однако, однозначно высказался против. В резолюции от 15 сентября, невзирая на возражения присутствовавших на заседании Орджоникидзе и Кирова, голосовавших против этой резолюции, грузинский ЦК объявил предложенную Сталиным автономизацию преждевременной. Объединение хозяйственных усилий и общая политика признавались необходимыми, но «с сохранением всех атрибутов независимости»²¹. Тем не менее комиссия Центрального Комитета, заседавшая под председательством Молотова 23-24 сентября 1922 г., приняла план автономизации. При голосовании воздержался Мдивани, представлявший в комиссии Грузию. На следующий день проект Сталина, резолюцию комиссии и протоколы заседаний направили в Горки Ленину. Тогда же, не ожидая ответа Ленина, Секретариат ЦК (т. е. Сталин), в порядке подготовки к пленуму, намеченному на 5 октября, разослал резолюцию комиссии всем членам Центрального Комитета²².

Реакция Ленина оказалась быстрой и негативной. Поговорив со Сталиным 27 сентября, он суммировал свою позицию в письме Каменеву, отправленном в тот же день и предназначенном для членов Политбюро. Вопрос, писал Ленин, архиважный, а «Сталин немного имеет устремление торопиться». Сталин, продолжал он, уже согласился на одну уступку-, в резолюции не будет говориться о «вступлении» остальных республик в РСФСР (т. е. об их автономизации), а для выражения равноправия с Российской Федерацией пойдет речь об их «формальном объединении с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии». Однако требовалось внести и другие изменения. Вместо превращения ЦИК РСФСР в высший правительственный орган всех советских республик следовало иметь общефедеральный ВЦИК. Аналогичным образом определенные административные функции должны были выполняться общефедеральными наркоматами, расположенными в Москве, а не сохраняться за существующими комиссариатами РСФСР. Очень важно, пояснил Ленин, не давать пищи «неза-висимцам», не уничтожать их независимости, а наоборот, создать «новый этаж, федерацию равноправных республик»²³.

Ленинское письмо Сталин воспринял враждебно. Двадцать седьмого сентября он разослал послание Ленина вместе с собственным письмом, содержащим некоторые возражения против предложений Ленина, всем членам Политбюро. Создание в Москве ЦИК федерации наряду с таким же органом РСФСР, заявил Сталин, приведет лишь к конфликтам и спорам, поскольку одно из учреждений неизбежно превратится в «нижнюю палату», а другое — в «верхнюю палату». Показывая, насколько его ранили слова Ленина о склонности к торопливости, Сталин далее заметил, что товарищ Ленин сам «немного поторопился», предлагая слияние некоторых существующих наркоматов с общефедеральными комиссариатами. «Нет никаких сомнений, — добавил Сталин, — что эта “торопливость” “дает пищу независимцам” в ущерб национальному либерализму товарища Ленина»²⁴. Однако несмотря на вспышку раздражения, Сталин переработал резолюцию комиссии ЦК в соответствии с рекомендациями Ленина. В ней в общих чертах давалось описание федеративной системы СССР, смоделированной позднее заново в соответствии с новой Советской Конституцией 1924 г. В измененной форме резолюцию представили Центральному Комитету, собравшемуся 5 октября на двухдневный пленум. Острая зубная боль не позволила Ленину быть на заседании 6 октября, но он в тот день послал Каменеву короткую записку, в которой, явно имея в виду изложенные выше события, заявил,-«Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть»²⁵.