Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

Великого, и Он послал своего вестника сказать раскаявшемуся, что давно было бы снято с

него заклятие, если бы он догадался попросить об этом или же сделал что-либо, что

искупило его поступок.

И Агасфер забыл о том, о чем так страстно желал забыть. А когда изредка слышал о

случившемся, то никак не связывал услышанное с собой…

Протекло время, и еще выше поднялся Агасфер, в более высокий космос. Там снова

услышал он рассказ об Агасфере и пояснение, что и до сих пор шел бы гонимый

воспоминаниями, если бы не догадался обратиться с просьбой к Тому, чье милосердие

воистину безгранично. И в то же время услышал он, что не пришла бы Агасферу эта

мысль на ум, если бы на земле не бросался он в огонь и в воду - не только ища своей

смерти, но и спасая жизнь других. Ибо одного желания мало, надо делом утверждать

добро.

Странная жизнь была в том космосе, куда поднялся Агасфер. Не было отдыха у его

обитателей, не требовался им сон и покой, и отдыхом для них была перемена

деятельности. Назывались они равты, а когда наступал для кого-либо из них момент

смерти, то они просто засыпали, зная, что пробудятся в другом, еще более прекрасном

космосе, или в том, в котором они прежде жили, если готовы пойти на подвиг и

спуститься для помощи идущим в верха…

Наступило время, когда заснул Агасфер после долгой жизни в этом космосе. Он знал,

что ждет его переход в иной космос, что должен выбрать он свой путь дальнейший,

поэтому не было это для него смертью, а как бы сном, в котором являлись перед ним духи

космосов высших.

Первым склонился над его изголовьем дух Любви и, положив свою руку на затихающее

сердце Агасфера, сказал ему: “Люби. Что бы с тобой ни случилось, как бы тебе ни было

плохо - люби подобных себе и с тобою не схожих, более высоких и более низких, чем ты

сам. Только в такой всеохватывающей любви найдешь ты и собственное счастье, и -

спасение. В том космосе, в котором ты живешь, выше всего - любовь. Ты должен ей

служить, пока в других космосах ты не узнаешь, что есть выше любви и чему там служить

следует.”

На смену духу Любви пришел дух Мудрости. Положив руку на лоб Агасфера, сказал он

ему: “Все исследуй. Все - пойми. А потому - прости все злое и возрадуйся всему доброму.

Сколько есть в тебе сил, препятствуй злу, помогай добру и спокойно гляди в будущее

нездешнее. Сам проверяй, насколько хороши семена, которые бросаешь на ниву космосов.

Делай лучшее из того, что от тебя зависит, и, какие бы сомнения ни посещали тебя, - не

смущайся, постигай все, что можешь постичь, и в то же время помни, что далеко не все

может быть постигнуто тобой. Как инфузория не может постичь существования людей,

хотя они существуют, так и для человека остается непостижимым многое, что выше его. И

поскольку существует бесконечность, постольку и каждая мечта твоя не может быть

вполне достигнута…”

Дух Воли сменил духа Мудрости и, положив руку на глаза Агасфера, сказал ему:

“Прекрасными должны быть не только цели твои, но и пути, которыми ты будешь их

достигать. Что бы ни случилось с тобой, иди всегда только путем добра. Помни, что добро

- всегда Свет, и делай все, чтобы помешать погасить его!”

Появился у ложа Агасфера дух Света и промолвил: “Трудна жизнь в мирах не высоких,

но только через нее лежит путь к высотам несказанным. И чем большему числу

сущностей облегчишь ты подъем, тем легче он будет для тебя самого. Освещай им и

указывай дорогу! И не смущайся, если иной раз окажется, что ты им не тот путь указал. В

веках и мирах другие исправят твои ошибки и изживут их, помогая тебе своим светом, как

ты помогал другим.”

137

Услышал Агасфер голос духа Познания: “Везде, где есть зло, липнет оно к добру.

Поддержи падающего, увлекаемого злом во тьму, даже если знаешь, что потом он все

равно творить зло будет, потому что в самом злом человеке искорка добра таится. Долг

твой - постараться раздуть эту искорку в очищающее пламя. Смертью зло не

уничтожается, оно только переносится на других, только умножает само себя…”

И новый дух склонился над Агасфером, проговорив: “Пусть никогда не исходят от тебя

волны ненависти и страха, чтобы притекали к тебе другие души и солидарность стала

основным началом твоей жизни… Поставь себе цель высокую, пусть даже только счастье

близких твоих, и ни на минуту не забывай о ней…”

И увидел Агасфер, как отряды небесной конницы мчатся с высот в низы, где идет бой с

темными силами и где тамплиеры отражают натиск темных, пытающихся проникнуть к

сияющим Звездам Знания. И всадники зовут с собой Агасфера.

Тогда проснулся Агасфер в новом космосе. Оказался он на планете, которую еще не

посетил Христос, и где правил дракон - Зверь Бездны, вышедший из озера огненного.

Понял Агасфер, что должен он бороться со Зверем из Бездны, чтобы освободить людей

того мира, и начал учить их добру.

Через все прошел Агасфер - через предательство, заключение в темницу, пытки слуг

Дракона, но уже кончалось царство Зверя Бездны. Был он свергнут небесным воинством,

и, когда влекли его в цепях, чтобы низвергнуть в Бездну снова, пожалел его Агасфер. Он

отер пот с его лба, напоил, несмотря на проклятия и угрозы Дракона, потому что знал, что

рано или поздно и в Драконе разгорится скрытая в нем божественная искра, которая

обратит его к добру, как когда-то обратила Агасфера…

8. Аппий Клавдий

Проповедь Эона не была понята даже ближайшими Его учениками. Зло, залившее мир

своими волнами, не было побеждено, и тогда Христос решился пострадать как человек и

умереть за Свое учение, чтобы кровью Своей запечатлеть его в сердцах людей.

Христос был осужден на смерть за то, что учил добру. Его тело распяли на кресте, а

римские власти, ожидавшие восстания иудеев, попытались спровоцировать его, прибив к

кресту надпись “ИНЦИ”<1>. Они думали, что юноши Иерусалима, прочтя эту обидную

для них надпись, бросятся спасать Распятого, и римляне поставили недалеко от креста

когорту, которой командовал Аппий Клавдий. А на окраинах Иерусалима были

сосредоточены другие войска.

Когда Христос был распят, темные тучи покрыли небо, и Аппий Клавдий увидел, как

оно разверзлось, как сонмы ангелов с гирляндами роз в руках спустились к кресту и

обвили тело Распятого розами. И понял тогда Аппий Клавдий, что не простой человек был

распят на кресте, а из разговоров евреев узнал, что многие считали Распятого Сыном

Божиим. И ему захотелось иметь что-нибудь на память о Распятом.

Аппий Клавдий поручил стоявшему около него центуриону<2> достать какую-либо

вещь, принадлежавшую Христу. Около креста оставались только женщины: ученики

Христа были оттеснены за цепь воинов. И вот, когда один из воинов пронзил копьем бок

Христа, Иоанн вынул ту чашу, из которой все ученики пили на Тайной вечере, и протянул

ее женщинам с просьбой собрать в нее лившуюся из раны кровь Учителя. Мария из

Магдалы исполнила его просьбу, но когда она передавала чашу Иоанну, один из римских

воинов отнял ее у нее и поставил рядом с собой на землю. В это время подошел центурион

и, увидев, что воины уже поделили между собой одежды Христа, купил эту чашу у

отнявшего и передал ее Аппию Клавдию.

Аппий Клавдий не мог забыть видения на Голгофе. Он решил познакомиться с людьми,

знавшими Христа, и центурион, щедро одаренный им за чашу, разыскал по его просьбе

несколько учеников Христа, из которых он познакомился с Иосифом Аримафейским и с

Никодимом. Они рассказали ему о Христе то, что сочли возможным рассказать римскому

138

офицеру, но не успели сделать его учеником Христа, так как Аппий Клавдий, закончив