Тайное становится явным

Но колебания Гитлера были кратковременными. Тому причиной являлась позиция английских политиков, твердивших: «Данциг не стоит войны», заявлявших устами видного офицера британских ВВС барона де Роппа: «Польша более полезна для Англии в роли мученицы, чем в качестве существующего государства» [44]. В беседе с Гендерсоном Гитлер цинично говорил: он «не обидится на Англию, если она будет вести мнимую войну».

Англо-французские дипломаты вплоть до начала войны продолжали тайные переговоры с гитлеровцами. Они велись при посредстве родственника Геринга шведского промышленника Бергера Далеруса в Шлезвиг-Гольштейне, Лондоне и Берлине [45]. Главная цель переговоров состояла в подготовке нового Мюнхена за счет польского народа. Во время встреч представителей Англии и Германии речь шла о созыве четырехстороннего совещания с участием Англии, Франции, Германии и Италии для решения вопроса о судьбе Польши. Ни СССР, ни Польшу не приглашали к участию в подобном совещании. Совещание без СССР должно было стать сговором против СССР.

25 августа, в день заключения англо-польского договора, Гитлер передал следующие предложения английскому правительству:

1) Германия желает заключить с Англией пакт или союз, 2) Англия должна помочь Германии получить Данциг и Польский коридор, 3) Должно быть достигнуто соглашение относительно возврата колоний для Германии, 4) Германия обещает защищать целостность Британской империи в случае нападения на нее [46].

Через три дня Гендерсон вручил в Берлине английский ответ на германские предложения. Англия готова нойти на заключение широкого соглашения с Германией, она соглашалась на передачу Германии Данцига и Коридора. Вместе с тем Англия отвергла пункт о возврате немецких колоний, обещая рассмотреть этот вопрос после того, как будут урегулированы другие проблемы. Отвергался и пункт о защите Германией целостности Британской империи.

Однако вплоть до последних дней перед нападением Германии на Польшу Чемберлен и его сторонники надеялись на достижение «широкого и полного» соглашения с Германией. Этого же хотел и Даладье, несмотря на то что Франция была связана с Польшей договором 1921 г., Локарнскими соглашениями 1925 г., предусматривавшими помощь Польше в случае агрессии против нее.

Считая, что нападение на Польшу не встретит серьезного отпора западных держав, 29 августа Гитлер вручил английскому послу Гендерсону ультиматум, вновь требуя передачи Германии Данцига и Польского коридора и приезда в Берлин для переговоров полномочного представителя Польши 30 августа 1939 г. [47] Срок ультиматума — 24 часа.

Польское правительство, зная о надвинувшейся вплотную угрозе фашистской агрессии, не приняло всех необходимых мер по обороне страны. Более того, по требованию английских и французских дипломатов Польша отсрочила на сутки проведение всеобщей мобилизации [48] — до 11 часов 31 августа.

В полночь с 30 на 31 августа, когда истек срок германского ультиматума, Риббентроп пригласил Гендерсона. Риббентроп отказался принять ответную ноту английского правительства и скороговоркой зачитал германский ультиматум Польше. В ультиматуме, состоявшем из 16 пунктов, требовались немедленная передача Данцига Германии, проведение плебисцита на территории Польского коридора [49] и т. д.

Вечером 31 августа после долгих проволочек Риббентроп принял польского посла Липского, назначенного правительством для ведения переговоров с Германией. Министр в категорической форме поставил Липскому вопрос: имеет ли он полномочия от своего правительства для принятия германских требований? Получив отрицательный ответ, Риббентроп прервал беседу с послом [50]. Вернувшись в посольство, Липский узнал: связь между Берлином и Варшавой прервана.

31 августа Гитлер подписал секретную директиву № 1 по ведению войны, в которой говорилось: «Нападение на Польшу должно быть осуществлено в соответствии с „Планом Вайс“, с теми изменениями для армии, которые были внесены…

Задания и оперативные цели остаются без изменения.

Начало атаки — первое сентября 1939 года. Время атаки — 2.45 утра…

На Западе важно, чтобы ответственность за начало военных действий падала полностью на Францию и Англию…» [51]

Стремясь оправдать перед мировой общественностью и немецким народом вероломное нападение на Польшу, по приказу Гитлера фашистская военная разведка и контрразведка, возглавляемая адмиралом Канарисом, совместно с гестапо пошли на чудовищную провокацию.

В строжайшей тайне Канарисом и его подручными была разработана операция «Гиммлер». Было тщательно подготовлено нападение эсэсовцев и уголовников, специально отобранных в немецких тюрьмах и переодетых в польскую форму, на радиостанцию пограничного немецкого городка Глейвиц (Гливице). Эта провокация необходима была гитлеровским генералам и дипломатам, чтобы возложить на Польшу, жертву агрессии, ответственность за развязывание войны.

Практическое выполнение провокации было поручено Канарисом начальнику отдела диверсий и саботажа военной разведки генералу Лахузену и сотруднику службы безопасности СД Науджоксу, приказавшим заготовить для участников диверсии польские военные мундиры, польское оружие и снаряжение, польские удостоверения личности.

Науджоксу и другим участникам инсценировки «польского нападения» на радиостанцию было приказано поехать в Глейвиц и там ждать кодового сигнала для нанесения удара. Приказ гласил: необходимо захватить радиостанцию и удерживать ее до тех пор, пока немец, знающий польский язык, не зачитает по радио речь.

«Между 25 и 31 августа, — показал Науджокс на Нюрнбергском процессе, — я разыскал шефа гестапо Генриха Мюллера… Мюллер сказал мне, что он получил приказ от Гейдриха предоставить в мое распоряжение одного преступника для участия в операции в Глейвице».

В 20 часов 31 августа 1939 г. приказ осуществить провокацию был выполнен. В этот час эсэсовцы и провокаторы-уголовники напали на радиостанцию Глейвиц. После «перестрелки» с немецкой полицией и захвата радиостанции один из немцев, знавший польский язык, торопливо прочитал перед микрофоном текст, заранее составленный в гестапо. В нем были слова: «Пришло время войны Польши против Германии». После этого эсэсовцы сразу же расстреляли своих пособников. Позже их тела демонстрировались как трупы «польских военнослужащих», якобы напавших на радиостанцию [52].

«Пропагандистский предлог» для агрессии против Польши, который обещал дать военным Гитлер, был ими получен.

31 августа в 14.00 приказ о начале осуществления плана «Вайс» — «дня Y» поступил в штабы армейских групп вермахта, сосредоточенных у польской границы.

1 сентября 1939 г. в 4 часа 45 минут утра немецко-фашистские войска без объявления войны вторглись в Польшу: с севера — из Восточной Пруссии, с запада — из Померании и с юга — из Силезии. Немецкая авиация начала бомбардировку польских городов, аэродромов и коммуникаций, затрудняя мобилизацию войск, а военно-морской флот — обстрел порта Гдыни, полуострова Вестерплятте.

Утром 1 сентября в Лондоне и Париже узнали о нападении Германии на Польшу, о бомбардировке Варшавы, Кракова и других городов. Бек вызвал по телефону английского посла в Варшаве Кеннарда и сообщил ему: война между Германией и Польшей началась.

Польша ждала немедленной помощи от Англии и Франции. Гитлер и его генералы испытывали известную тревогу.