Тайное становится явным

Непосредственным зачинщиком Второй мировой войны были фашистские государства во главе с гитлеровской Германией.

Война началась как империалистическая и со стороны Германии, и со стороны Англии и Франции, защищавших интересы монополистического капитала, огромные колониальные владения. Это была схватка двух коалиций империалистических держав. Однако развернувшаяся в ходе войны борьба народов против гитлеровской агрессии была антифашистской, освободительной.

Со второй половины 1940 г., когда встал вопрос о защите самого национального существования многих суверенных государств, война против фашистской Германии начинает в целом приобретать справедливый, освободительный характер. Вступление в войну Советского Союза, вызванное нападением на нашу страну гитлеровской Германии, явилось главным фактором, который определил окончательное изменение характера войны. «Вторая мировая война превратилась со стороны противостоящих Германии сил в войну антифашистскую, справедливую» [18].

Глава I

Начало трагедии

1 сентября 1939 г. фашистская Германия напала на Польшу. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. Это было начало второй мировой войны.

Вторая мировая война вопреки замыслам правящих кругов Англии, Франции и США началась со схватки двух капиталистических коалиций [19]. Это была война небывалая по своим масштабам и числу человеческих жертв.

Напав на Польшу, германский фашизм сделал новый шаг к реализации своей программы расширения «жизненного пространства». Польша должна была стать плацдармом для дальнейшего продвижения на Восток и нападения на СССР. Мюнхенская политика Англии и Франции, направленная против Советского Союза, срыв по их вине англо-франко-советских политических и военных переговоров (август 1939 г.) поощрили фашистского агрессора, уже поправшего независимость Австрии и Чехословакии, к новым военным авантюрам.

Еще в апреле 1939 г. верховным командованием вермахта (ОКВ) был принят план «Об единой подготовке вооруженных сил на 1939–1940 гг.» [20]. Из документов известно, что тогда же, в апреле, была установлена дата нападения Германии на Польшу — «не позднее 1 сентября 1939 г.».

Германская программа завоевания мирового господства предусматривала на первых порах военный разгром Польши на Востоке и Англии и Франции на Западе. В секретных протоколах совещания высших офицеров германских вооруженных сил, состоявшегося 23 мая 1939 г., говорилось о подготовке войны против Англии, Франции и Польши. Гитлер подчеркивал: «Расширение жизненного пространства на Востоке» начнется за счет Польши. «Поэтому, — продолжал он, — нам осталось одно решение — напасть на Польшу при первой удобной возможности» [21].

22 августа 1939 г. Гитлер так изложил своим генералам цели нападения на Польшу: «Цель: Уничтожение Польши, ликвидация ее живой силы. Речь идет… об уничтожении противника, к чему следует неуклонно стремиться любыми путями… Проведение операции — твердое и решительное! Не поддаваться никакому чувству жалости!» [22].

Если бы на помощь Польше пришли Англия и Франция, хотя Гитлер был почти уверен, что этого не произойдет, он был готов воевать и с этими державами. «В таком случае придется сражаться в первую очередь против Англии и Франции… Англия наш враг, и конфликт с Англией будет борьбой не на жизнь, а на смерть» [23].

Весной 1939 г. советские полпреды в Лондоне и Париже доносили в Москву: в Англии и Франции все более отчетливым становилось мнение политиков и военных — «ближайший германский удар будет нанесен на Запад и под этот удар в первую очередь попадет Франция» [24].

Но этого не понимали Чемберлен и Даладье, ставшие у кормила государственной власти в Лондоне и Париже.

В Берлине знали истинную цену английским гарантиям Польше, данным еще 31 марта 1939 г., когда был заключен англо-польский «гарантийный пакт».

Выступая в английском парламенте, Чемберлен патетически восклицал: «…B случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство его величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах» [25]. В тот же день, 31 марта, состоялась встреча бывшего британского премьера Ллойд Джорджа и Чемберлена. Лидер либералов обратился с вопросом к премьеру: будет ли привлечен СССР к блоку миролюбивых держав? Чемберлен ответил отрицательно. Тогда Ллойд Джордж спросил, как же при таких условиях Чемберлен рискнул выступать со своей воинственной декларацией? Ведь без активной помощи СССР «никакого „восточного фронта“… быть не может». При отсутствии твердого соглашения с СССР, заявил Ллойд Джордж Чемберлену, «я считаю ваше сегодняшнее заявление безответственной азартной игрой» [26]. Ллойд Джордж резонно считал: отпор Гитлеру можно дать только в союзе с Советским Союзом [27].

Чемберлен и его сторонники придерживались иной концепции.

В начале апреля 1939 г. в Лондон прибыл польский министр иностранных дел Бек. Правительства Англии и Польши заявили о своей готовности заменить временное и одностороннее обязательство постоянным соглашением о взаимопомощи на случай прямой или косвенной угрозы одной из стран [28]. В действительности Чемберлен не спешил с заключением такого соглашения. Столь же туманные гарантии Чемберлен и Даладье готовы были предоставить Румынии и Греции.

Предоставляя бумажные гарантии малым странам, английские и французские политики отнюдь не заботились об их целостности и суверенитете. Они рассчитывали использовать эти гарантии как фактор давления на Германию при переговорах с нею. Представители английского правительства в ходе секретных переговоров с немецкими дипломатами, а они велись начиная с июня 1939 г., заявляли о готовности немедленно отказаться от своих обязательств малым странам во имя возможных англо-германских договоренностей. Гарантии английских политиков были лишь разменной монетой в торге с агрессором, средством обмана масс, продолжением политики «умиротворения» в слегка замаскированном виде.

Если в период Мюнхена объектом сговора с фашистской Германией послужила Чехословакия, то летом 1939 г. такая роль, но расчетам англо-французских политиков, отводилась Польше. «Англия и Франция, — говорил Гитлер, — дали обязательства, но ни одно из этих государств не желает их выполнять…» [29]

Кто-кто, а фюрер хорошо знал своих политических оппонентов. «Единственное, чего я боюсь, — говорил он, — это приезда ко мне Чемберлена или какой-нибудь другой свиньи с предложением изменить мои решения. Но я спущу его с лестницы…»

Весной и летом 1939 г. гитлеровская Германия вела военную подготовку нападения на Польшу. Это сопровождалось мерами политического шантажа.

21 марта 1939 г. Берлин в ультимативной форме потребовал от Польши передачи Германии Данцига (Гданьска) и прокладки экстерриториальной автострады и железной дороги через Польский коридор. Эти требования были как бы предварительной разведкой обстановки — как на них будут реагировать Англия и Франция. 28 апреля Гитлер разорвал пакт о ненападении с Польшей и англо-германское морское соглашение 1935 г., бросив прямой вызов Англии и Франции. Однако правительства Чемберлена и Даладье по-прежнему заявляли о своей готовности отказаться от гарантий Польше в случае достижения «общего соглашения» с Германией. Более того, они оказывали давление на Польшу, стремясь вынудить ее капитулировать перед Гитлером, как это было с Чехословакией. Английские и французские дипломаты, стремясь освободиться от своих гарантий, советовали Польше начать двусторонние переговоры с Германией, «мирно» урегулировать «польский вопрос», то есть добровольно уступить агрессору Данциг и Польский коридор [30].