Тайное становится явным
Тайное становится явным читать книгу онлайн
На основании советских и зарубежных архивных материалов, документов и мемуаров видный советский историк профессор Ф. Д. Волков рассказывает о малоизвестных страницах Второй мировой войны. Речь идет о дипломатической деятельности и политике как СССР и его союзников по антифашистской коалиции, так и стран фашистского блока. Читатель узнает о том, что скрывается за обозначениями: операция «Гиммлер», план «Болеро», «Каир-III», операция «Цицерон», операции «Айхе», «Крикет», «Аргонавт», «Терминал» и др.
Несмотря на нарушения Англией и США своих союзнических обязательств, попытки сепаратных переговоров с гитлеровской верхушкой, антифашистская коалиция выдержала все испытания, проложила путь к Победе, стала имеющим огромное значение и в наши дни примером сотрудничества государств с различным общественным строем.
Книга рассчитана на массового читателя.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Участник сговора с агрессором Н. Чемберлен объявил, что «мюнхенское соглашение обеспечит мир на целое поколение». В действительности Мюнхен вплотную приблизил мир к порогу катастрофы.
Реальный шанс предотвратить мировую войну был упущен.
На Западе делали вид, будто акты фашистской агрессии их не касаются или во всяком случае касаются не настолько, чтобы встать на защиту жертв агрессии.
«Ненависть к социализму, долговременные расчеты, классовый эгоцентризм мешали трезво осмыслить реальные опасности. Больше того, фашизму настойчиво предлагалась миссия ударного отряда в крестовом антикоммунистическом походе. Вслед за Эфиопией и Китаем в топку „умиротворения“ полетели Австрия, Чехословакия, меч завис над Польшей, всеми государствами Балтийского моря и Дунайского бассейна, в открытую велась пропаганда превратить Украину в пшеничное поле и скотный двор „третьего рейха“. В конечном счете основные потоки агрессии канализировались против Советского Союза…» [6]
СССР сделал все, что в его силах, чтобы создать систему коллективной безопасности и предотвратить всемирную бойню. Но советские инициативы не встретили отклика у западных политиков.
Западные правящие круги вопреки истине стараются убедить общественность, что старт нападению нацистов на Польшу и тем самым Второй мировой войне якобы дал советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г. Как будто и не было ни мюнхенского соглашения с Гитлером, подписанного Англией и Францией при активном содействии США, ни аншлюса (захвата) Австрии, ни распятия Испанской республики, ни оккупации нацистами Чехословакии и Клайпеды, ни заключения в 1938 г. Лондоном и Парижем соглашений, равносильных пактам о ненападении с Германией. Кстати, заключила подобный пакт и довоенная Польша. Все это считалось в порядке вещей.
«Из документов известно, что дата нападения Германии на Польшу („не позднее 1 сентября“) была установлена еще 3 апреля 1939 года, то есть задолго до советско-германского пакта. В Лондоне, Париже, Вашингтоне знали в малейших деталях подноготную подготовки (Германии. — Ф. В.) к польскому походу, как знали и о том, что единственной преградой, способной остановить гитлеровцев, могло быть заключение не позднее августа 1939 года англо-франко-советского военного союза. Знало об этих планах и руководство нашей страны, поэтому и убеждало Англию и Францию в необходимости коллективных мер. Оно призывало к сотрудничеству в целях пресечения агрессии и тогдашнее польское правительство.
Но у западных держав расчет был другой: поманить СССР обещанием союза и помешать тем самым заключению предложенного нам пакта о ненападении, лишить нас возможности лучше подготовиться к неизбежному нападению гитлеровской Германии на СССР» [7].
Идя на переговоры с Советским Союзом (политические контакты начались в марте 1939 г.), Англия и Франция пытались навязать Советскому Союзу односторонние обязательства. Требуя помощи от СССР в случае, если Германия направит свою агрессию на Запад, они в то же время отказывались взять на себя какие-либо взаимные обязательства. Такая позиция, естественно, подрывала надежды на успех будущих переговоров.
Летом 1939 г. наша страна была поставлена перед непосредственной угрозой ведения войны сразу на два фронта, причем в условиях политической изоляции. Быстро нараставшая опасность германской агрессии против СССР с запада дополнялась реальной угрозой нападения на него Японии с востока. В мае 1939 г. японцы вторглись на территорию Монголии в районе реки Халхин-Гол. Советский Союз и МНР, связанные договором о взаимной помощи, в ходе ожесточенных боев отбросили захватчиков.
Перед Советским правительством в те дни стояла задача: как в создавшейся чрезвычайно сложной обстановке обеспечить жизненные интересы социалистического государства, обеспечить выигрыш во времени для обеспечения обороны СССР?
Весной 1939 г. Берлин начинает в германо-советских отношениях нечто вроде «нового рапалльского этапа». Главная цель предпринимаемых маневров — не столько заключение пакта о ненападении с СССР, сколько недопущение военного союза между нашей страной и западными державами.
20 мая германский посол фон Шуленбург сообщил народному комиссару иностранных дел СССР о желании Берлина командировать в Москву советника Ю. Шнурре для «экономических переговоров». Нарком обратил внимание на попытки немцев использовать экономическую тему для каких-то целей, выходящих за рамки отношений с СССР, и указал, что для экономических переговоров нет «подходящей политической базы».
30 мая статс-секретарь МИД Германии Эрнст фон Вейцзекер, приняв временного поверенного в делах Г. А. Астахова, заявил ему: «России предоставляется в немецкой политической лавке довольно разнообразный выбор — от нормализации отношений до непримиримой вражды». О сути состоявшейся беседы Вейцзекер сделал следующую запись: Германия «вносит инициативные предложения», но наталкивается на «недоверие» русских [8].
Многократные попытки зондажа со стороны Берлина о возможности изменений в советско-германских отношениях не встречали положительного отклика. Москва готовилась к переговорам с Англией и Францией по военным и политическим вопросам, придавая им решающее значение.
Еще 17 апреля 1939 г. Советское правительство направило правительствам Англии и Франции проект пакта о взаимной помощи между СССР, Англией и Францией, основанного на принципе равных прав и обязанностей для всех его участников. Важнейшие статьи пакта гласили:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение § 1 и 2» [9].
Эти предложения представляли собой четкую программу создания в Европе надежного фронта защиты мира, основанного на тесном сотрудничестве СССР, Англии, Франции. Их осуществление могло бы создать реальную преграду на пути агрессоров.
Вразумительного ответа на советские предложения ни из Лондона, ни из Парижа не последовало. Однако в связи с явным усилением угрозы германской агрессии отвергнуть саму идею переговоров с Советским Союзом Чемберлен и Даладье не могли.
В середине июня в Москве начались переговоры представителей СССР, Англии и Франции, в ходе которых англо-французская дипломатия всеми способами старалась расчленить советский проект соглашения на две части, чтобы исключить из него военные статьи, то есть не брать на себя никаких военных обязательств по отношению к СССР. Переговоры приняли затяжной характер.
В Берлине внимательно следили за тем, что происходило в Москве.
27 июля советник Шнурре пригласил поверенного в делах СССР и торгпреда и изложил им схему поэтапной нормализации отношений между двумя странами, включавшей восстановление хороших политических отношений, продолжая то, что имелось (Берлинский договор о нейтралитете, заключенный с СССР в 1926 г.), или реорганизацию их с взаимным учетом жизненно важных интересов. В качестве предпосылки этому Шнурре выдвинул пересмотр Советским Союзом своей «однозначно антигерманской политики». В ответ Г. А. Астахов напомнил немецкому дипломату такие факты: «Антикоминтерновский пакт», мюнхенское соглашение, которое предоставило Германии свободу рук в Восточной Европе, включение Германией Прибалтийских государств и Финляндии, а также Румынии в сферу своих интересов — все это не позволяет Москве видеть положительные перемены в политике Германии [10].
