Чужеземные тропы, незнакомые моря

Последняя часть сообщения Ганнона вплоть до XIX века считалась фантастической выдумкой. Только когда в 1847 году в Габоне обнаружили горилл, его рассказ подтвердился и в этом пункте. За самыми крупными человекообразными обезьянами сохранили название «гориллы» [58]. Но тот факт, что пунийцы считали своих противников людьми, показывает, насколько несвоевременны были подобные открытия две с половиной тысячи лет назад. Нельзя считать, что ошибку допустили лишь адмирал, его офицеры и матросы. Ведь животных в препарированном виде выставили на обозрение в самом большом и богатом городе тогдашнего мира, их видели все, в том числе и ученые, и тем не менее никто не усомнился в правоте Ганнона, иначе это место в его рассказе было бы исправлено.

С другой стороны, карфагеняне в результате этой поездки оказали большие услуги географии, хотя у них на уме были только соображения чистой коммерции. Без сомнения, описывая горящую гору, они имели в виду вулкан. На всем западноафриканском побережье имеется только один действующий вулкан — это Камерун, с высотой в четыре тысячи метров, огнедышащая лава которого так напугала пунийцев. После вторичного открытия этих земель португальцами в 1485 году Камерун считался потухшим вулканом, поэтому достоверность сообщения Ганнона была поставлена под сомнение. Только извержения в 1909, 1922 и 1925 годах, из которых извержение 1922 года имело прямо-таки разительное сходство с тем, что наблюдал Ганнон, окончательно подтвердили, что Колесница богов была горой Камеруном и что Ганнон действительно побывал на экваторе. Для достижения той же цели португальцам потребовалось 70 лет, отмеченных многочисленными неудачами, несмотря на усовершенствованную технику судостроения…

Карфаген находился в зените своего финансового могущества, но и греки в это время делали большие успехи в колонизации новых земель. Они еще в глубокой древности заселили побережья Средиземного и Черного морей, о чем свидетельствуют столь значительные города, как Массилия [59], Кумы [60], Ольвия [61] в устье Бугского лимана и Фасис [62] в местности Колхида на Черном море. Это было не единственное их достижение. Греция становится центром духовной жизни всего античного мира. Особенно большого расцвета она достигла после удачно проведенных войн с персами.

…Шел 445 год до н. э. Афиняне сменили оружие на строительные инструменты, чтобы восстановить город, разрушенный персами. Звонко стучали молоты каменотесов, особенно много их было на Акрополе. Лучшие зодчие и мастера-строители разработали проект храма богини Афины и теперь здесь возводили колонну за колонной, в то время как знаменитый скульптор Фидий ваял статую защитницы города из слоновой кости и чистого золота.

Перикл, первый человек государства, восстановил демократические права всех граждан, исключая, однако, рабов. Он велел расширить театр Диониса, чтобы бедные граждане могли лицезреть представления пьес своих выдающихся современников: Эсхила, Софокла и Еврипида.

Еще юный Сократ собирал вокруг себя остроумнейших людей Греции не только для того, чтобы поделиться научными знаниями, но и для того, чтобы в философских беседах обрести новые истины.

В Афины съезжаются лучшие ученые и художники, писатели и философы Греции. Тогда-то родилась поговорка: «Ты неуч, если не был в Афинах, осел, если, повидав их, не проникся восхищением, и просто верблюд, если покинул город без принуждения».

…Однажды ясным солнечным днем в афинской гавани Пирее с пришедшего с Самоса судна сошел стройный незнакомец. Его багаж говорил о том, что приехал он издалека. Однако от взоров любопытных укрылось самое необычное — этот человек привез с собой целую библиотеку — много-много исписанных свитков. В них он записал свои приключения и массу всякого рода интереснейших сведений, которые ему удалось узнать за долгие годы путешествий. В Афинах незнакомец собирался обратиться с просьбой к городскому управлению дать ему возможность зачитать общественности города на одной из площадей несколько глав своего нового исторического труда.

В этом было что-то необычное, ибо в Древней Греции в общественных местах зачитывались только стихи, написанные мастерским чеканным слогом: афинские граждане, выученные великими мастерами слова, имели хороший вкус и не склонны были расточать внимание первому встречному. А этот незнакомец — грек из колонии, провинциал! — хотел читать прозу.

И все же пришел день, когда имя незнакомца узнали многие из афинян: Геродот [63]. Он предстал перед жителями великого города и начал читать изложенные незатейливой прозой истории, записанные со слов других путешественников или случившиеся с ним самим но время дальних странствий от пирамид Египта к Карфагену, от зеленых холмов Этрурии [64] к руинам Вавилонской башни и черноморским землям.

Основная мысль его историй была проста и необычна. Он преследовал одну цель — сохранить в памяти людей великие деяния, совершенные греками или варварами — другими народами тогдашнего мира. При этом он уделял внимание не только историческим событиям, но также этнографическим и географическим фактам.

Правда, он был далек от мысли давать историческим событиям научную трактовку: колесо истории, как правило, вращали боги. Но и афиняне были детьми своего времени. Захваченные эрудицией этого необычного человека, его умением представлять события в живых красках, они дали Геродоту за его выступления царственный по тому времени гонорар в 60 тысяч драхм — сумму, на которую он мог бы приобрести себе роскошное поместье на берегу моря, если бы… Если бы его не манили новые путешествия.

Какова же была картина мира, развернутая Геродотом перед своими слушателями? В представлениях о природе он ненамного ушел от жившего ранее Гомера. Он также твердо придерживался мнения, что Земля имеет форму диска, который свободно плавает в небесном шаре и имеет толщину, равную примерно трети радиуса этого диска. В общем Геродот разделял учение Анаксимандра [65] о делении Земли на три части: Азию, Африку и Европу, причем последняя была до невозможности гипертрофирована и занимала чуть ли не половину мира.

Но о странах он знал намного больше своих предшественников. Многочисленные путешествия убедили его в том, что «круглая Земля» Гомера [66] не выдерживает критики. Геродот видел землю значительно дальше Геркулесовых столбов. Он знал, как нам уже известно, о путешествиях Нехо, однако о плавании Ганнона, которое произошло всего лишь за поколение до Геродота, сведения к нему не дошли. Поэтому он значительно преуменьшал протяженность Африки на юг.