Сталин: как это было? Феномен XX века

Впрочем, «оставим мертвым погребать своих мертвецов» [10] и вернемся к тому, как события разворачивались дальше.

Не искушенные в кремлевских интригах ленинградцы были абсолютно уверены в рутинности своих действий по поводу проведения этого мероприятия и никакого подвоха не ожидали. Они не подозревали, что в Москве Маленков затеял большую политическую интригу против Н. Вознесенского с целью устранения его как соперника во власти. Столь же потрясающую наивность проявил в этом случае и сам Николай Александрович Вознесенский.

Но через три дня после начала работы ярмарки, 13 января 1949 года, председатель Совета Министров РСФСР М.И. Родионов почувствовал, что что-то здесь идет не так, и решил подстраховаться: направил Маленкову специальное письмо с докладом о ходе работы ярмарки и о проявлении большого интереса к ней со стороны торговых организаций союзных республик.

Но оказалось, что заместитель председателя Совета Министров СССР только и ждал повода для развития атаки на Н. Вознесенского. Сразу по получении этой депеши прямо на письме Родионова Маленков написал: «Товарищам Берии Л.П., Вознесенскому Н.А., Микояну А.И. и Крутикову А.Д. Прошу Вас ознакомиться с запиской тов. Родионова. Считаю, что такого рода мероприятия должны проводиться с разрешения Совета Министров».

Крутиков А. Д. —заместитель председателя Совмина СССР, председатель Бюро по торговле и легкой промышленности при СМ СССР. Позже по представлению Маленкова должности своей лишился.

Вот эта январская резолюция и стала по-настоящему спусковым крючком «Ленинградского дела».

Маленков и Берия немедленно расширяют поле наступления на, условно говоря, «ленинградцев», и к двум главным направлениям (якобы непрофессиональное и политически неправильное руководство Н. Вознесенским Госпланом и, опять же, якобы превышение полномочий ленинградским руководством в деле проведения Всероссийской оптовой ярмарки, хотя бы и с разрешения заместителя председателя Бюро Совмина СССР Н. Вознесенского) Маленков добавил третье и тоже вывел его на Сталина.

Этим третьим эпизодом стали нарушения в подсчете голосов во время выборов партийных руководителей в Ленинграде в конце 1948 года.

25 декабря 1948 г. в Ленинграде состоялась X областная и VIII городская объединенная партийная конференция, в ходе которой были проведены выборы руководящих партийных органов. На должность 1-го секретаря горкома партии был избран Попков П.С, 1-го секретаря обкома — партии Бадаев С.Ф., 2-го секретаря горкома — Капустин Я.Ф., председателем Ленисполкома — Лазутин П.Г. Как было зафиксировано в протоколах избирательной комиссии, все руководители были избраны единогласно.

Но в первых числах января 1949 года в ЦК ВКП(б) на имя Сталина поступило письмо анонимных авторов, в котором говорилось о том, что «очень многие коммунисты» голосовали против руководителей Ленинграда.

Письмо было анонимным, но не случайным. Судя по всему, оно было инспирировано из Москвы и знающие люди подозревали тогда, и так считают и сегодня, что этими анонимами были люди, связанные с Маленковым.

Бывший главный военный прокурор СССР, а потом заместитель генерального прокурора СССР А.Ф. Катусев (1939—2000) незадолго до своей смерти (после увольнения из органов подвизался консультантом в частных коммерческих фирмах, покончил жизнь самоубийством при невыясненных обстоятельствах в станице Голубинская Краснодарского края) был членом «Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930—1940-х и 1950-х годов», работавшей в марте 1988 года, и в этой связи рассказал под аудиозапись журналисту Столярову: «… Маленков — один из главных вдохновителей “Ленинградского дела”. Он занимал в то время пост председателя Совмина СССР. Кузнецов, Попков, Родионов, Лазутин и Соловьев были арестованы 13 августа 1949 года в кабинете Маленкова, а Вознесенский арестован на основании решения Пленума ЦК ВКП(б), проходившего 12—13 сентября 1949 г». ^{210}.

По существующим тогда правилам анонимные письма на имя Сталина (а это были сотни, а иногда даже и тысячи в день) на стол Сталина, как правило, не попадали. Их рассматривал аппарат Генсека, где конечной инстанцией, принимавшей решение класть их в папку для доклада или отправить гулять по аппарату ЦК партии, был генерал-лейтенант Поскребышев А.Н., заведующий канцелярией генсека, личный секретарь Сталина. Кроме него в Кремле было всего лишь два человека, кто мог лично положить на стол Сталина, то есть отдать ему в руки, анонимный документ — Берия и Маленков. Как попало к генсеку это письмо из Ленинграда, теперь уже выяснить невозможно. Известно только, что генсек держал его в руках, прочитал немедленно и вызвал Маленкова для прояснения ситуации.

Маленков, судя по всему, именно в этот момент и доложил Сталину не только о нарушениях партийной демократии при выборах руководящих органов на ленинградской партийной конференции, но и о том, что в Ленинграде идет какая-то «непонятная» Всероссийская оптовая ярмарка, на которую съехались торговые делегации из всех союзных республик, и что ему, Маленкову, об этом мероприятии ничего не известно.

Сталин был обеспокоен и приказал Маленкову через Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) разобраться и с партконференцией, и с ярмаркой. Уже 12 января Комиссия доложила, что действительно против Попкова на партконференции было подано 4 голоса, против Бадаева — 2, против Лазутина — 2, против Капустина — 15. ^{211}

Вот после двух дней работы этой Комиссии в Ленинграде, 13 января 1949 года, председатель Совмина РСФСР Родионов и направил письмо Маленкову о работе в Ленинграде Всероссийской оптовой ярмарки, достоверно не зная о том, что колесо дискредитации российского руководства в глазах Сталина уже во всю крутится, а у штурвала этого колеса стоит именно Маленков.

Международный журналист Сигизмунд Миронин о работе Комиссии КПК пишет так: «Попков, Капустин и Кузнецов подтасовали партийные протоколы по избранию на ответственные должности на объединенной партконференции города и области 25 декабря 1948 года, когда 23 бюллетеня с голосами “против” были заменены на положительные для руководства… В то время самым ужасным преступлением высокопоставленного партийного или государственного деятеля была измена. Но не меньшим преступлением была и фальсификация партийных выборов. Дело партии было священным, и в особенности внутрипартийные выборы тайным голосованием, которые считались наиболее эффективным инструментом внутрипартийной демократии» ^{212}.

Оставим пока в стороне демагогические рассуждения Миронина (и Мартиросяна) о «священном» характере «внутрипартийной демократии» в ВКП(б). Не будем напоминать читателю и о том, сколько партийных функционеров, избранных в руководящие партийные органы до войны и после нее, расстались с жизнью по нормам этой самой «священной внутрипартийной демократии», а таких были десятки тысяч.

Миронин ведь не случайно не упоминает о том, что делегатов на упомянутой ленинградской конференции было около 1200 и 23 голоса, поданных «против» старого партийного руководства, ничего, конечно же, не решали.

Он просто-напросто, вслед за Маленковым, Берией, Хрущевым и Сталиным, повторяет их ложь по поводу действий ленинградского руководства. Они-то ведь прекрасно знали и о казусе XVII съезда ВКП(б), прошедшего 26 января — 10 февраля 1934 года, так называемого «съезда победителей». 1966 делегатов было избрано на этот съезд, из них 1227 с решающим голосом и 739 — с совещательным. После XX съезда КПСС стало известно, что несколько сот делегатов на том съезде при выборах руководящих парторганов в условиях тайного голосования выступили против Сталина и его соратников и поплатились за это жизнью. Выживший после съезда член счетной комиссии этого съезда, делегат от московской парторганизации В.М. Верховых, в записке в Комитет партийного контроля ЦК КПСС 23 ноября 1963 года вспоминал: «Сталин, кажется, имел 122 или 123 голоса “против”, а Молотов и Каганович — каждый более 100 голосов. Но все бюллетени “против” были уничтожены».